не мои проблемы. Всего хорошего.
– Подождите, Эмма. Я надеялся, что вы могли бы дать мне возможность загладить мои несуществующие провинности.
– Каким образом?
– Например, если бы вы уделили мне некоторое время сегодня вечером.
– А что вы можете предложить, какую программу?
– Если вы думаете, что на круизном лайнере в шесть вечера может быть предложена разнообразная программа, то вы ошибаетесь, хоть и знаете абсолютно все, что происходит на корабле. На мой взгляд, выбор не очень разнообразный: театр или одно из кафе. А потом в ресторан ужинать.
– В ресторан с вами я не пойду. Персонал ужинает в другом месте.
– Ну, в ресторан после ужина.
– Не уверена. А в театр можно. Но я тогда должна переодеться.
– Естественно. Я провожу вас и подожду.
– Нет, не так. На нашу палубу вам не стоит ходить. Подождите лучше меня в малом музыкальном салоне на восьмой палубе. Вы готовы меня ждать?
– Хоть вечность. Но лучше, если вы управитесь хотя бы за полчаса.
– Управлюсь.
Эмма ушла куда-то вниз, а я отправился в музыкальный салон. Когда-то я в нем был, вернее, проходил мимо и немного послушал музыканта, сидевшего за роялем и непрерывно игравшего не очень громко разнообразные мелодии. Я совсем плохо знаю современную музыку, но он играл давно знакомые мне вещи. И это не раздражало. Вот и теперь за роялем сидел все тот же музыкант, и мелодии тоже были мне знакомы. В маленьком зале кроме меня снова сидели только две пожилые пары. Как будто я вернулся на два дня назад, а может быть, даже в свое советское прошлое. Музыкант был явно из России или, как говорят теперь, из постсоветского пространства.
Ждать пришлось недолго. Но когда Эмма появилась, я даже немного растерялся. Это была не та строгая начальница, которая сидела, нахмурив брови, за пультом управления чего-то там. Эта была невысокая темноволосая молодая женщина в свободном серебристом платье, открывающем очень даже неплохие плечи. Большие карие глаза сияли. Как женщины умудряются достичь эффекта сияющих глаз? Я никогда не мог понять их секрета. Появление Эммы произвело сильное впечатление на музыканта. Он даже сбился и вынужден был повторить несколько тактов. Конечно, он знаком с Эммой, впрочем, ее знал почти весь персонал корабля, я в этом быстро убедился. Но, наверное, он не видел ее в таком наряде и таком настроении.
Когда я поднялся навстречу Эмме, музыкант еще больше удивился. И было чему удивляться. Все-таки я в два раза старше Эммы и выгляжу вполне на свои пятьдесят восемь.
А ей еще только двадцать восемь лет. Но это его дело – удивляться. У нас другие заботы. Мое восхищение было искренним и было высказано совершенно определенным образом. Предложил посидеть в кафе, которое практически рядом, выпить по чашечке кофе. Но Эмма сказала, что знает хорошее кафе на этой же палубе, и я, естественно, согласился.
Я не подозревал о существовании этого кафе, хотя проходил мимо не менее двух раз. Оно совсем крошечное и очень уютное: всего три столика, из которых занят
