в жизни, когда я не строила никаких планов, ничего не прогнозировала, ни о чем не переживала.
Я жила в настоящем, просто получая удовольствие от того, как он долго няшит меня в машине, прежде чем отпустить домой, желает мне доброго утра раньше, чем я проснулась, так дебильно целуется, не открывая рта и вообще не давая засунуть в него язык.
Я пишу это год спустя, и многие детали уже стерлись из памяти, но это ощущение момента, потока, радости до сих пор всплывает в памяти, как только я вспоминаю о нём. Было что-то по-детски игривое, искреннее в нашем романе, несмотря на весь тот безумный секс, который мы творили. Никто никому ничего не обещал, и от этого любая встреча приобретала особенную остроту момента.
Это был очень крутой, насыщенный весельем, музыкой, сексом и снегом ноябрь. В одну из встреч мы сидели в каком-то азиатском заведении в моем районе, я надела прямо под платье и легинсы на голое тело сетку, он щупал мои ноги, и я видела такую неподдельную радость в глазах, такую страсть, такую нежность. Это был странный вечер: разговор не клеился, но не из-за того, что висела какая-то неловкость или было нечего сказать друг другу, а из-за того, что кружило голову от близости и легкой, только начинающейся влюбленности. Мы улыбались друг другу, и весь мир оставался где-то за скобками.
Глава 4
В которой мы сексуально несовместимы
Последние дни перед отъездом в Берлин я нервничала. Я вообще ненавижу сборы: мозг перегрет от кучи разных вещей, и эту кутерьму я никак не могу назвать приятной.
Выдыхаю, только когда сажусь в самолет и шасси отрывается от земли. А сейчас всё ещё стократно усугублялось настойчивым внутренним голосом, который орал: «Что ты делаешь? Остановись, ты не должна ехать к нелюбимому мужчине в разгар другого романа!»
Наша последняя встреча перед поездкой. Он забирает меня из кафе, в сумке – подушка для Джо, которую сделали по моему эскизу. На ней – карта мира, и Петербург отмечен сердечком. Написано что-то вроде «Home is where your heart is»[38]. Когда я первый раз увидела эту подушку, я подумала про себя: «Лживая сука! Как он будет смотреть на неё, когда ты (неизбежно) его оставишь?» Можно было так сильно не беспокоиться – Джо, в отличие от меня, не был drama queen[39]. И всё-таки, когда я уехала от него в конце января, он засыпал в обнимку с honey boo pillow[40] и периодически писал, что ему от неё снятся кошмары.
Последняя встреча перед Берлином прошла так же круто, как и всегда: мы со Славой напились в бельгийском пабе на Ваське, занимались сексом на огромной круглой кровати, он впервые меня связал, впервые взял сзади, впервые вошел в меня, уже сонную, беззащитно лежащую на животе, без резинки, разница казалась невероятной.
Наутро – большие снежинки разбивались о лобовое стекло, его рука – уверенно на моей коленке, гоняли за ковриком для йоги куда-то на Пулковское шоссе, пели в машине, завтракали в большой пиццерии с уродливым потолком. И больше всего на свете не хотелось никуда
Дом там, где твоё сердце.
Королева драмы.
Подушка дорогой малышки.
