побеждает. Энт ворочался на постели из тряпья, глядел сквозь сгущенный сумрак на стены из фанеры и не мог взять в толк, как совершенно постороннее событие смогло пошатнуть его устоявшуюся жизнь. «Каждый за себя!» – кричал опыт прошлого, но тысячи подтверждений этого перечеркивала одна улыбка самопожертвования. Сила должна побеждать, это ее неотъемлемое свойство, проигравший не может быть победителем.
Оказалось, что может. И что теперь делать, если прозрение отменяло смысл прежней жизни?
Ответ лежал на поверхности. Энт поднялся, собрал все ценное и выскользнул из лачуги.
Перед вагоном дремал стражник. Энт потряс его за плечо. Нельзя убивать спящего, он обязательно вскрикнет.
Нож привычно и легко вошел в сердце. Труп остался приваленным к стенке – для окружающих страж продолжал нести службу. За сдвинутой завесой ковра слышались два дыхания. Оба ровные. Перешагнув растяжки и простенькую для опытного ловца западню, заголенищным тесаком Энт полоснул князя по шее.
От хрипа и бульканья лежавшая рядом шатунья проснулась. Энт зажал ей рот.
– Ты шла в Лесные Земли? – тихо спросил он.
Испуганные глаза над ладонью медленно моргнули.
Новый день они встретили в степи. В сиянии рассветных лучей Энт любовался сильной поджарой фигурой спутницы. Губами. Родинкой на виске. Суровым взглядом. А перед глазами стояла улыбка – полная любви в момент, когда другие кричали бы от ужаса.
Женщину звали Мия.
– Папа? – ударил по ушам чуть хрипловатый детский голос.
Энт вздрогнул, взгляд метнулся к источнику звука, но сбился, будто подстреленный. Пересилить себя не удалось. Ребенок внушал отвращение на уровне инстинктов.
– Помолчи, милый. – Мия опустила глаза. – Этот хороший дядя отведет нас в Лесные Земли.
Хороший дядя?! Энт криво усмехнулся. Голова повернулась чуть не со скрежетом – он все же заставил себя посмотреть на ковылявшего рядом коротконогого уродца.
Маленькие глазки в мерзких складках. Открытый рот. Жуткая плоская переносица. Энта передернуло.
И вновь: пухлые губы. Родинка. Но главное – улыбка, о которой не забыть. До вчерашнего дня Энт представить не мог, насколько самоотверженной бывает любовь. Просто не знал любви – настоящей. Если все получится, и эта женщина будет так же сильно любить пусть не его самого, но хотя бы их будущих детей… Этого достаточно для счастья. И тогда…
Тогда, возможно, и он научится любить.
Энт остановился. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло.
Мия с сыном повернулись к нему. На этот раз взгляд Энта не отскочил, а протянутая рука приняла в себя маленькую ладонь.
И ничего страшного. Просто рука ребенка – теплая, почти невесомая, беззащитная.
Просто. Рука. Ребенка.
Он сжал ее крепче.
– Мама не права. – Энт помедлил и твердо
