крысу, которая сама желает лишиться головы.
Воспоминания еще ярко вырисовывали в голове мрачные тени на стенах коридора. Запах запекшейся крови въелся в одежду и преследовал даже в начисто убранном кабинете. Кажется, зловонье не покидало крыло потерянных для общества веками, как и меня уверенность в том, что таким пациентам не давали мыться, гулять, даже есть. Они просто умирали. Изображение рыбки на руке было последним и единственным, что суицидники видели перед смертью. Не хотелось, чтобы так все закончилось.
– Придется согласиться на ваши условия. Нет никакого желания возвращаться в грязную палату.
– Так я и думал.
Доктор помог встать с дивана и провел к выходу. Когда дверь открылась, Маргарет уже ждала нас на пороге. Если она и была удивленна увидеть предложенную доктором карточку, но не подала виду. Медсестра кивнула и сунула ее себе в карман, буркнув под нос что-то неприятное.
– Можете идти, ― сказал доктор.
Женщина больно вцепилась пальцами в локоть. Медсестра повела меня дальше по коридору, как вдруг голос доктора снова раздался за нашими спинами.
– И еще, Маргарет, ― начал он, когда мы повернулись. ― Пришлите кого-нибудь убраться в кабинете. Здесь очень грязно. А я не люблю грязь.
Спина мужчины быстро исчезла за дверью. Необходимости отвечать не было. Красный свет был тому подтверждение. Матовое полотно изменило цвет, предупреждая, что входить не следует.
Голова гудела от простой истины, которая сверлила мозг, будто ручная дрель. Доктор считал меня обычной грязью, но зачем тогда возился с ней? Зачем лечить то, что обычно просто выбрасывают? И почему голос в голове до сих пор молчал? Он сказал, правда раскроется, когда вспорхнет бабочка. Но что произойдет, если ей сломают крылья до того, как она оторвется от земли?
Глава 2. Старый новый знакомый
«При психозе мир фантазии играет роль кладовой, откуда психоз черпает материал или образцы для построения новой реальности»
Зигмунд Фрейд
«― Амнезия?! Вы серьезно?! Как это могло произойти?!
― Понятия не имею
― Что вы намерены с этим делать?
― Не знаю.
― Отличный план.
― Безусловно! А главное он единственный, как бы прискорбно это бы не звучало»
Живой скелет за стеклом ― картина не из приятных. Именно так я себя и представляла, когда прохожие рассматривали выпирающие из тела кости. Палата оказалась напротив центрального входа в психиатрическую лечебницу. Каждый, кто в нее входил, мог наблюдать, как я ем, сплю, думаю и медленно схожу с ума. Тело стало вроде визитной карточки заведения или отличным примером того, что будет с людьми, которые сюда попадут. Но посетители не были настроены на жалость. Они заходили и выходили в стеклянную дверь, словно здесь каждый день показывали представления на вкус любого даже самого извращенного
