на пророческие книги и житие Пресвятой Богородицы, составленное святым Симеоном Метафрастом. Кроме того, Максиму было поручено исправлять русский перевод богослужебных книг, прежде всего Триоди, в которых накопилось немало грубых ошибок. Преподобный ревностно принялся за этот благой труд и, по его собственному выражению, обеими руками вычищал плевелы из Священных текстов.
Чем дальше, тем больше находилось работы ученому афониту, все отдаленней и призрачней становилась надежда на скорое возвращение на Святую Гору Афон. Впрочем, хотел ли еще этого и сам преподобный? За несколько лет пребывания в Москве, в совершенстве овладев русским языком и вникнув в жизнь нашего народа, Максим проникся глубокой, подлинно христианской любовью к нашей стране и населяющим ее людям. Искренне печалясь о том, что «присноименитые люди российские» еще недостаточно научены подлинному, живому, деятельному, богоспасительному христианству, преподобный постепенно приходил к пониманию того, что Господь призывает его послужить русским братьям во Христе, как некогда послужили им его соотечественники – святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, великие «учители словенские».
XVI век был тяжелым временем для духовной жизни Руси. Преподобный Максим с горечью замечал, что, как и на Западе, на Руси он нашел мало истинных плодов правой Христовой веры. Но если на Западе это происходило от увлечения языческой философией и отступления от основ христианства, то на Руси духовные нестроения были следствием неучености. Русские люди были по-прежнему преданы Православной Церкви, но не были наставлены в вере и потому не могли вести истинную христианскую жизнь. Плохо зная Священное Писание и основы православного учения, они готовы были верить любому шарлатану, который, напустив «словесного тумана», с умным видом рассуждал о вере. Поэтому вера во Христа зачастую сочеталась у русских православных христиан с откровенно языческими верованиями, наряду с молитвами в народе использовались языческие заговоры, бытовали апокрифические и подчас богохульные «сказания» о Спасителе, Богоматери и святых и т. д. В низших слоях общества было широко распространено колдовство, в высших – астрология и различные гадания. Кроме того, само представление о духовной жизни было у народа во многом языческим: вера сводилась к набору обрядов – телесным постам, посещению богослужений, чтению канонов, – ревностного исполнения которых, в представлении людей, было достаточно, чтобы считаться «истинным христианином» и заслужить спасение. Исполнение заповедей при этом не считалось обязательным, и во всех слоях общества процветали самые различные пороки: разврат, немилосердная жестокость, лихоимство…
Все это немало печалило преподобного Максима. Будучи человеком ревностным, благочестивым и горячо верующим, он не мог безучастно взирать на то, как народ Божий все глубже погружается в пучину греха. Поэтому, не оставляя своего основного занятия – перевода Священных книг, – преподобный начал
