все отнекивалась, ссылаясь на плохую погоду. Но серая кожа и темные круги под глазами выдавали ее бессонницу. Взявшись за карандаш, она остановила руку в сантиметре от тетради. Сил на рисование не было. Она положила карандаш и уставилась в окно, за которым опять пошел снег. Крупные хлопья кружили над городом, засыпая его своей пеленой. Мила задумалась, глядя на эту картину, и не заметила, как кто-то сел за ее столик.
– Привет, – коснулась ее чья-то рука.
Мила рассеянно перевела взгляд на человека, сидевшего перед ней.
– Калеб, – улыбнулась Мила. – А я не слышала, как ты пришел. Что-то я стала такой рассеянной…
– Это заметно, – понимающе посмотрел он на нее. – Ты здорова? У тебя уставший вид.
– У меня все хорошо, – тихо сказала Мила, и отпила из кружки. – Просто неделя выдалась тяжелая. А как у тебя? Брендон не доставал больше?
– Это я у тебя должен спрашивать, а не ты у меня, – улыбнулся Калеб. – Пусть только посмеет ко мне еще подойти. Тоже мне, пуп земли! Да если бы он был один, а не со своими головорезами, я бы ему, хоть ответить смог…
– Успокойся, Калеб. Брендон не злой человек. Он просто самоуверенный, но в тоже время, он ужасный трус.
– Да, может ты права, – опустил взгляд на стол Калеб. – Ты что-то рисовала?
– Нет. Я хотела еще раз попробовать нарисовать Каспера, но у меня ничего не получается.
– А можно посмотреть твои рисунки?
– Пожалуйста, – протянула ему тетрадь Мила.
Калеб начал пролистывать страницы, с которых на него смотрели монстры и страшные звери.
– Что это? Я такого у тебя раньше не видел.
– К сожалению, я вижу это каждую ночь, – нехотя сказала Мила. – Это мои сны.
– Ужас какой.… А зачем ты их рисуешь?
– Понимаешь, раньше, если мне снился кошмар, мне стоило его нарисовать, и он пропадал, и больше не возвращался, а теперь мне это не помогает. Я рисую их по полночи, но как только закрываю глаза, они возвращаются. И всегда разные, но чем-то похожие. Будто они все братья! Я устала от них.
– Так вот почему ты в таком состоянии. Ты не спишь! Так, давай сворачивайся, я отвезу тебя домой, и ты ляжешь спать.
– Я не смогу уснуть. Тем более, папа на работе и будет только поздно вечером. Я не могу находиться дома одна. Там страшно.
Мила выглядела такой беспомощной, как маленький ребенок, который потерялся посреди людной улицы. Ее глаза потускнели, улыбка уже не грела: она увядала. Сил не было вообще. Она еле как ходила в школу. Она постоянно пила кофе, при этом абсолютно ничего не ела. Калеб очень переживал за нее, также, как и остальные друзья.
– Хочешь, я посижу с тобой? – спросил Калеб.
– В каком смысле? – не поняла Мила.
