Тот, кто хорошо знал семью Братисов. Его лицо будто застилала дымчатая пелена, но сердце чувствовало, что это был последний осколок разбитого зеркала с семейным отражением. Маленький острый кусок затерялся где-то глубоко в памяти. Без него невозможно было восстановить зеркальную гладь, а значит и семейные узы, которые держали их вместе.
Стортхем – главные башенные часы города пробили одиннадцать часов. София вздрогнула от неожиданности. Представление должно было начаться именно в это время. Часы находились на главной площади, которая загудела бурными овациями. До девочки они долетели лишь эхом. Она знала, что нужно спешить.
– Представление уже началось! – прервала София родителей, которые до сих пор спорили.
– Мы никуда не идем, – ответил Джек и схватил жену.
Она вырвалась и сложила на груди руки, словно выстроила перед собой невидимую стену.
– Нет! Идем! – сказала София, хватая родителей.
Ее детский печальный взгляд пробил брешь в призрачной каменной кладке перед Мэри. Сердце матери не выдержало, и она обняла дочь, словно видела ее впервые.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, – сказал Джек, когда на них пролился лунный свет.
Даже небесное светило смогло пробиться сквозь сумрачный купол и одарить семью своим мерцающим сиянием. Будто лучом надежды сквозь крик боли и отчаяния.
– Пойдем и посмотрим на этих шутов, – согласился Джек.
Глаза Софии наполнились слезами. Всего один семейный праздник – это все, что могло желать ее детское сердце. Она взяла под руки своих родителей, и они вместе прошли по центральной улице Вердиктон, где не было ни души. Чтобы сократить путь семья свернула в темный проулок, куда не попадал солнечный свет даже в самый ясный полдень. Не стоило переживать, что какие-то бродяги решат поживиться содержимым в их карманах. Все потенциальные жертвы воров были уже на площади или у себя дома, где мирно спали в своих кроватях.
Оставался всего один перекресток. Послышались песни и крики восторженной публики. Вдруг густой туман перекрыл им путь. Он стелился по земле тончайшей вуалью, поднимаясь до самых остроконечных крыш домов. Свет луны угасал с каждой секундой, пока тьма не укатала улицы словно покрывалом.
– Что за чертовщина? – спросил Джек и остановился, прищурив взгляд.
София и Мэри прижались к нему. В их глазах читался страх, который быстро перерастал в панику. С виду туман казался совсем обычным. Как тот, что приходит по утрам, как только выглядывает солнце. Но все инстинкты трубили в один рог. То, что туман скрывал, заставляло сердце Софии биться чаще.
– Нужно было идти домой, – сказала супруга. – Вот вечно ты меня не слушаешь Джек!
Муж хотел возразить, но не успел. Страх украл у него дар речи. Джек повернулся и увидел слабый свет, словно в конце улицы зажгли фонарь. Он парил над землей и медленно приближался. Из-за тумана были видны только очертания силуэтов. Они словно плыли по воздуху.
«Бежать».
