style="font-size:15px;"> – Ничего, пусть привыкает к новому положению женщин. – Голос Дудара приобрёл жёсткость. – Она слишком возомнила о себе. Для хрисов это характерно… А мне нужна женщина, а не назидательный советчик. Но выбора нет, – вырвалось у него сокровенное. – Сверстницы все заняты, а когда вырастут остальные долго ждать… А ведь была когда-то и нежной, и ласковой, и послушной…
Напиток делал тело лёгким, а мысли умными, слова весомыми и он продолжал, повернувшись к Гаджу.
– Вот твоя Кариса мне нравится, но мы же друзья… – И после паузы удивился. – Вы что же до этого совсем не ссорились?
– Нет, – качнул головой Гадж. – Мы любим друг друга.
– Всё-таки надо будет возобновить интенсивное размножение, – сказал Дудар. – Любовь пусть будет, но чтобы и рожали от других....
– Это правильно, – подержал его Адар, который никак не мог завоевать сердце Аджи-младшей, так и не нашедшей достойной замены своему Силаджу. – А то будут перебирать, так и цивилизация закончится… Надо же, трое женщин и семеро мужчин… Вот и вся любовь…
– Сейчас не время, – веско заметил Дудар. – Старушки поднимутся, им то уже всё равно, а возвели совокупления в ранг разврата. Сами поразвратничали в своё время, другим запрещают… Сначала нам нужно всех женщин лишить права Слова, а потом мы по-мужски и рассудим что хорошо, что плохо… Ты вот что, Адар, ты наших воинов настрой соответствующим образом, пусть они своих матерей подразнят и заодно посмотри, кто чем дышит из них. А то переметнётся кто-нибудь не вовремя…
– Хорошо, посмотрю, – кивнул тот.
– А ты Гадж, растолкуй Карисе, что мы всё делаем во имя будущего, во имя наших детей и внуков, а то действительно, подрастут они и возьмут да насильственным путем свои законы и введут… А я ещё раз с Суперсудьбоносной поговорю…
4
Времени подвластны все. Оно посеребрило головы, избороздила морщинами лица старших, наложила маску зрелости на их детей, вот уже и внуки начинали утрачивать детскую открытость. Но совсем не отразилось время на Хранителе Безмолвном, всё также продолжающем сидеть рядом с предметом из глиссера стражей. И на маленьком Красе, который то надолго исчезал невесть куда, то появлялся также надолго, переходя из дворца в дворец, заинтересованно слушая разговоры, но не пытающегося ничего сказать, а чаще всего играющего с детьми и издали неотличимого от них. Прежде в городе замечали его отсутствие, но потом перестали переживать, когда долго не видели, как не особо радовались, когда он появлялся.
Последнее время он всё больше сидел возле Хранителя, у которого давно уже никто не дежурил, утратив надежду что-либо услышать; на постаменте так и остались выбитые в своё время четыре непонятых изречения. Но в этот день город огласил давно уже не слышанный его громкий голос. Вышедшие из дворцов увидели Краса, кружащего по площади, уставившегося в одну точку в центре этого круга и выкрикивающего через равные промежутки: «Он придёт!»
Суперсудьбоносная, постояв возле своего дворца, медленно пошла в его сторону, а он продолжая всё также
