это дело дочери.
Адмирал на несколько мгновений замолчал, затем чуть прищурился и с раздражением произнес:
– Я ведь видел ее. Мог догадаться и остановить.
«А я еще и чувствовала, – подумалось мне со щемящей тоской. – Осколок чувствовала!»
Я еще не знала, откуда во мне взялось такое желание, но, не раздумывая, эмоционально попросила:
– Я должна ее увидеть!
На лице адмирала отразилось непонимание.
– Вы в своем уме?
Ответа он, естественно, не дождался, а, не дождавшись, продолжил:
– Представляете, что это за зрелище? Если вы, увидев оседланного грифона, подумали, что я намерен взять вас собой, то ошиблись, кадет Талмор. Да, сейчас мне необходимо снова наведаться в следственный отдел, но вам там делать нечего.
Глава 4
Я была в корне не согласна. Точнее, умом согласна, а вот сердцем – нет. Поэтому буквально минут через десять мы уже парили над окутанным синевой Сумеречьем.
– Напомните, почему я на это пошел? – Голос адмирала сливался со свистом северного ветра.
– Просто иногда мне свойственно наглеть, – ответила я так тихо, что он точно меня не расслышал.
Я и себе объяснить не могла, почему вдруг настолько сильно захотела взглянуть на Гейру.
Собственный порыв казался ненормальным, но в то же время правильным. Вдруг я замечу то, что не заметили остальные? Никоим образом не сомневаюсь в работниках следственного отдела, но все же с кристаллом душ связана именно я. И осколок почувствовала тоже я.
Как ни странно, страха перед предстоящим «зрелищем» не было. Вряд ли что-то может оказаться страшнее полчища восставшей со дна нежити, а ею мне уже пришлось налюбоваться сполна.
– Держитесь крепче, – велел адмирал Рей, направив грифона на снижение.
Послушно плотнее к нему прижавшись, я ощутила, как к щекам прилил жар, совладать с которым не мог даже немыслимой силы мороз. Если бы меня спросили, что страшнее: встретиться лицом к лицу с сотней потерянных душ или лететь вместе с адмиралом, я бы однозначно выбрала второе. И не потому, что он плохо управлял грифоном (вообще-то отлично), а потому что тесное соседство с ним было подобно глубинной пытке. Самой глубинной из всех глубиннейших!
Огни фонарей становились все ярче, свист ветра усиливался, и синяя дымка расступалась перед нами, являя взору пустынные улицы. В последний раз взмахнув крыльями, грифон приземлился на расчищенную площадку у центрального входа. Здание следственного отдела, как всегда, смотрелось уныло. И напрягало. И воспоминания навевало самые что ни на есть кошмарные.
Даже захотелось перефразировать вопрос адмирала: «Напомните, почему я решила сюда наведаться?»
Какого ши в мою голову пришла такая идея, я не понимала до сих пор, но помехой это не стало. Должно быть, свою роль сыграло желание стать лично причастной
