приятно! – недружным хором пробасили головы дедушки Горыныча и недовольно покосились друг на друга.
Как уже говорилось, у дедушки Горыныча было две головы и обе с тяжёлым характером. Когда-то в ранней юности они поссорились и до сих пор не могли помириться. Иногда их взаимоотношения заходили так далеко, что головы общались между собой не иначе, как через переводчика, которым выступал обычно Пыхалка.
– Внучек, спроси у этого ротозея, куда он засунул мои очки! – говорила тогда правая голова Горыныча, не глядя на левую.
– Скажи ему, пусть сам ищет, старый пень! – отвечала левая голова.
Иногда головы Горыныча на время мирились и принимались рассказывать о старых временах. Однако на самом интересном месте одна обязательно начинала ловить другую на неточностях и обвинять в склерозе.
– Это было, помнится, лет четыреста назад, – говорила левая.
– Не четыреста, а двести. Тогда ещё француз приходил! – уточняла правая.
– Француз после приходил, а тогда ты ещё жениться хотел. Теперь вспомнил, ротозей?
– Я хотел жениться? По́лно врать-то! Это ты хотел! У тебя никогда не было вкуса!
Головы расплёвывались и демонстративно отворачивались друг от друга.
Поздоровавшись с дедом Горынычем и мамой Пыхалки, друзья вскочили в подлетевшие кресла и взмыли к потолку. Куклаване так понравилось летать в кресле, что он носился на нём по всей гостиной и кружил вокруг стола, выхватывая самые вкусные кусочки. Оле стало стыдно за пупса, и она громким шёпотом стала делать ему замечания. Это так насмешило правую голову Горыныча, что она поперхнулась перцовым компотом.
Мама Пыхалки оказалась искусной поварихой. Кроме блюд из перца и горчицы, она приготовила ещё громадный торт. Торт у неё получился размером с книжный шкаф. И на сто человек хватит.
– Когда я готовила, то не знала точно, какой величины окажется Маша, и решила подстраховаться. Не выношу, когда гости у меня выходят из-за стола голодными. Куда мне теперь пристроить остатки торта? – спросила дракониха озабоченно.
– Остатков не будет! – заверил её Куклаваня и прыгнул прямо в крем.
Пупс провалился с головой. Сладкое желе сомкнулось над ним, как трясина. Прошло несколько секунд, и торт начал прямо на глазах оседать и вбираться вовнутрь, будто его затягивали сильнейшим пылесосом. Вскоре вся середина торта исчезла, и на блюде обнаружился торжествующий Куклаваня с раздувшимся животиком. Пупс был перепачкан кремом с головы до ног, но сыт, как никогда.
– Для такого малыша у тебя сносный аппетит, – признала дракониха, поедая горчичные пирожки величиной с подушку.
Головы Горыныча чокнулись и выпили по стаканчику перцовки. У правой головы пошло хорошо. Она даже крякнула. Левая же поперхнулась, закашлялась и выпустила из уха струю пара.
Кошка Дуся тоже не осталась внакладе. Она свернулась клубком на кресле,
