Санде.
– Откуда ты родом?
– Из Касереса! Второй сын Хуана де Санде, сеньора Вальондо!
– А-а-а, Эстремадур![6] Родина храбрецов! Да, бывал я в ваших землях, бывал!
– А сколько тебе лет?
– 23.
– А как ты решился, возглавить терцию?
– Надо же было кому-то, – снова засмущавшись, просто ответил Альваро.
– М-да… Кому-то… Кому-то… Кому-то надо было… М-да, но ты молод, молод даже для священника… М-да… А потери в войске большие… очень большие, и раз уж ты начал, и хорошо начал, клянусь Иисусом!..значит ты… и будешь командовать терцией Диего Кастильского, пока тебя не убьют, или я не найду кого-нибудь другого, лучше тебя!
– Но мой сан… Я же, простой священник…
Но дон Рамон де Кардона, как будто и не слышал его.
– Вы согласны? – обратился он к ветеранам.
– Да… да… да…, – раздались где громкие, а где и неуверенные возгласы солдат. Ведь обычно, они сами выбирали себе командира.
– Но мой сан… – снова попытался изменить свою Судьбу, падре Альваро.
– Забудь! Пустое это! Если ты храбрый солдат, а ты доказал это в битве, то я лично обращусь к Его Святейшеству папе Юлию, и он своей буллой, снимет с тебя священнические узы, вот эти, опутавшие тебя цепи, и вернёт тебя к светской жизни! Не благодари! Просто Испании, нужны такие люди как ты!
И вскочив в седло горячего жеребца, Рамон де Кардона умчался.
Вот так вот распорядилась Судьба, что простой падре, стал командиром терции Диего Кастильского.
В растерянности он стоял перед строем, а выжидающие, пытливые глаза солдат, буравили, обжигали его.
Надо было с чего-то начинать…
На выручку ему пришёл сержант Гарсиа.
– Р-р-р-азойдись!
И строй терции очень быстро рассыпался, когда получив столь долгожданную команду, измученные битвой и долгим отступлением солдаты, кинулись каждый по своим делам. В основном, к палаткам шлюх и маркитанов.
А слуги и рабы, под суровыми окриками подгонявших их Гарсии, уже разбивали палатку для нового командира.
Когда всё было готово, Гарсиа склонился в шутливом поклоне.
– Прошу, – жестом руки он приглашал Альваро проследовать в его новое жилище.
Палатка командира была значительно больше, чем маленькая палатка капеллана с громоздким алтарём походной церкви. Было здесь и больше роскоши – стены были задрапированы коврами и гобеленами, стояла огромная кровать, с не набитым соломой тюфяком, как у простых солдат, а с мягкой периной. Стояли сундуки с одеждой, неряшливой грудой валялись прочные доспехи и богато украшенное оружие.
– Конечно, некоторую часть этого барахла, мы отошлём родным капитана Праскуадо, мир его праху, а остальное, всё ваше, маэстро-дель-кампо Альваро де Сандо.
Резануло слух Альваро, обращение к нему Гарсии, как действительно
