style="font-size:15px;"> Действительно, кризис продолжал тлеть до 20 ноября, когда президент Кеннеди объявил на пресс-конференции, что были решены два очень важных вопроса. Помимо вывода ядерных ракет Советский Союз согласился перебазировать с Кубы и бомбардировщики ИЛ-28, которые США считали наступательным оружием. Несмотря на невозможность инспектирования процесса вывода ракет и бомбардировщиков со стороны ООН из-за отказа Фиделя Кастро сотрудничать по данному вопросу, Советский Союз согласился оставлять вывозимое вооружение на палубах кораблей для того, чтобы США могли удостоверится в этом. “Kennedy Tapes,” p. 664–65.
121
Роберт Кеннеди на самом деле был более откровенен в своем дневнике, высказываясь о ракетном компромиссе США и СССР, чем это можно предположить по отредактированному тексту его посмертной работы «Тринадцать дней». На одной из московских конференций в январе 1989 г. бывший спичрайтер Кеннеди Теодор Соренсен заявил: «По словам посла Добрынина, в книге Роберта Кеннеди ошибочно говорится, что “сделка” по турецким ракетам была частью решения возникшего кризиса. И здесь я должен признаться своим американских коллегам и всем присутствующим здесь, что именно я был редактором книги Роберта Кеннеди. По сути, книга представляла собой дневниковые записи об этих 13 днях. В его дневнике четко говорилось, что это было частью сделки; но в то время это еще было тайной даже для американской стороны, за исключением нас шестерых, присутствовавших на том предварительном совещании в Белом доме. И я решился отредактировать записи в его дневнике. Поэтому посол в определенной степени прав, говоря, что дневник не столь точно передает неформальные переговоры». «Исповедь» Соренсена приведена в Hershberg, “Anatomy of a Controversy.”
122
Из-за болезни Раск не смог присутствовать в марте 1987 г. в Хоукс-Кей (Флорида) на встрече бывших членов Исполнительного комитета Совета национальной безопасности, но его письмо с откровенными признаниями было зачитано перед участниками конференции Макджорджем Банди, советником Кеннеди по вопросам национальной безопасности. Цитируется по James G. Blight and David A. Welch, “On the Brink” (New York: Noonday, 1990), p. 83–84.
123
Дороти Дэй и приют для бездомных Catholic Worker были одной из остановок на пути формирования сознания Джона Кеннеди еще 20 лет назад. В своей книге “Loaves and Fishes”, увидевшей свет в 1963 г. незадолго до убийства президента, Дороти Дэй вспоминает ночь в 1940-х гг., когда «два члена клана Кеннеди» посетили ее в одном из приютов для бездомных Catholic Worker на Мотт-стрит в Нью-Йорке. Кеннеди, Дороти и еще ряд людей отправились в ночной ресторан и проговорили до рассвета. «Я помню, – писала она, – только то, что мы говорили о войне и мире, о человеке и государстве. Из памяти выветрилось, кто из сыновей Кеннеди присутствовал, но те, кто помнит эту встречу, говорят, что это был наш президент Джон Кеннеди и его старший брат Джозеф, который погиб на войне». Dorothy Day, “Loaves and Fishes” (New York: Curtis Books, 1963), p.159.
У коллеги Дороти Дэй Стэнли Вишневского, проработавшего с ней многие годы, более яркие воспоминания о визите братьев Кеннеди. Он сказал, что прежде чем увидеться с Дороти, они весь день проговорили с обитателями приюта. «Конечно же они были для нас лишь Кеннеди, просто молодые люди, которым, как мы думали, просто вздумалось побродить по трущобам». Вспоминая реакцию молодого Джона Кеннеди на то, что он видел, Вишневский рассказывал в своем телеинтервью Биллу Мойерсу в 1973 г.: «Я отчетливо помню, как его потрясла увиденная там нищета и страдания людей. А потом пришла Дороти. И после разговора
