Сам обо всех болезнях и фаробах3, которые по миру ходят, доподлинно знает, а отчего его волки гибнут, объяснить не умеет. Сколько уже над этой тайной бьётся! Правда, не очень-то и печалится. Любит повторять: не тот живёт больше, кто прожил дольше. У моих волков жизнь интересная, они больше жизней губят.
Ну а в последнее время отчаялся и от своей задумки отступился малость. Неожиданно прояснилось, что из его волков певуны хорошие получаются. И Аноха загорелся небывалый хор создать. Уже не старается, чтобы его волки сильные и ловкие были, а таких на развод отбирает, у которых голосишко на особинку. Притом за многие годы добился, что все самцы у него в хоре самыми писклявыми голосами визглявят, а все самки – чистые басы. Аноха, вишь, думает, что так и должно быть. У него, вишь, у самого голос писклявый…
У Анохи волки-певуны хоть и рамистые, а трусливые – прямо каждого шороха боятся. Охотники из них никудышные. А волчий промысел, известно, всегда с огромным риском связан. Тут и под копыто попасть можно, и на острые рога наскочить.
Зелёнка им сам съестное достаёт. Для лесовина это проще простого. Накудесит волшебной силой всякой еды, и ешь не хочу. Хоть оленя целикового, хоть кабана к столу поднесёт. От природных они ничем не отличаются – и обличье, и нутро до каждой клеточки скопировано. Мясо на вкус – то же самое. В том только разница, что в Анохиных мясных тушах жизни никогда не было. Такой уж у лесовинов дар: тело любого животного явить могут, а жизнь в неё вдохнуть не в силах. Этого им по сути не дано. И мёртвых они оживлять не умеют. Если уж живика (люди её душой называют) вылетела, только и может лесовин, что вслед платочком помахать, а вернуть уже не получится. Если только сама она, живика-то, назад не вернётся. Однако у животных это редко случается. Вот у человеков – да, бывает, часто душа возвращается. То назначение своё не выполнит, а то и врачи сноровистые попадутся, насулят исцеление и назад душу приманят.
Всё же у подопечных Анохи какая-никакая, а волчья суть. Потому им иной раз и самим поохотиться по нраву. Только ничего толкового из этого не выходит. После охоты приходят волки к Анохе и жалуются, плачутся. Рассказывают, перебивая друг дружку, дескать, охотились весь день и не солоно хлебавши вернулись. Якобы какой-то там лось их с носом оставил.
Ну, Аноха сразу заступаться бежит. Найдёт того лося и ругает почём зря.
– Болван! Как ты смел убежать от моих волков?!
Сделать он сохатому ничего не может, по лесному закону не положено, а так напугает, что тот в спешке в другие леса убегает. Поймёт Аноха свою оплошку, когда уже исправить ничего нельзя. Пойди докажи другому лесовину, что это твой лось.
Ну да ладно с этим Анохой, а расскажу я тебе, как лебеди на самом деле зимой на тёплой речке очутились и зажили в чудном домике с двумя трубами.
Сёстры Ледовитки
Зимой лесному народцу всегда трудно. С кормёжкой совсем худо, да ещё Ледовитки злыдарят. То Стыня Ледовитка лютую стужу напустит, то Путерга с дочерьми,
Фароба – непонятная болезнь, которую врачи объяснить не могут
