не понимал по-русски и вообще не обращал внимания на крики.
Акула обошла лодку, сделала полукруг и, перевернувшись, юркнула под левый борт. Мальчик положил левую руку на колено и заработал правой.
Наконец лодка поравнялась с мячом. И когда акулий плавник, на секунду взлетев вверх, снова ушёл под воду, Хуанито быстро перегнулся через борт, подхватил мяч и поднял его над собой.
Лодчонка осела. Видно, вода заполняла её. Но Хуанито грёб уже к нам, всё так же попеременно выхватывая руки из воды. Подойдя к причалу, он бросил Степану мяч и, выпрыгнув из лодки, протянул вперёд влажную ладонь:
– Сувенир!
Кто-то сбегал на пароход, быстро вернулся и прикрепил к рубашке мальчика значок. На нём маленький бронзовый футболист бил ногой по бронзовому мячу. Хуанито посмотрел на значок. Потом повернулся к развеселившемуся Степану, показал пальцем себе на грудь и вдруг, подмигнув ему, спросил:
– Мастер я? А? Мастер?
Все засмеялись. А Хуанито прыгнул в лодку и поплыл к бухточке.
…Солнце начало прятаться за океан. Вода почернела. Наступила душная ночь. Мы укладывались спать на палубе. В море стучали моторы. Это рыбаки уходили на ночной лов.
На причале раздавался быстрый лёгкий стук: из воды выбирались и стучали клешнями мохнатые морские крабы.
А на берегу горела лампа. Там Хуанито конопатил свою лодчонку. Он, конечно, мог уйти в море со взрослыми на самой лучшей лодке. Но он ценил старых друзей. Они не подводили его.
Негритята
Среди небоскрёбов машины летят,
По городу мчат экипажи.
Я шёл по Гаване и двух негритят
Увидел в предместье, на пляже.
Под пальмой большой на горячем песке,
По-русски устроив качели,
Они подлетали на белой доске,
Смеялись и весело пели.
А рядом шумел океанский прибой
И вторил пронзительным эхом.
И пальма качала над их головой
Кокосовым спелым орехом…
Суровые ветры гудят, леденя,
Мелькают моря, океаны…
Холодные волны уносят меня
К другим берегам от Гаваны.
Нелёгкий маршрут моему кораблю
Назначен сквозь грозы и шквалы.
Я палубу драю, я трапы скоблю
И ночью стою у штурвала.
И вдруг вспоминаю однажды в тоске
Под мачтой, скрипящею тонко,
Как в смуглой Гаване на белой доске
Качаются два негритёнка.
Караколе
Уже неделю мы стояли в порту Каси́льда, и каждое утро, выходя на палубу, я слышал тоненький голосок:
– Сеньо-ор, карако́ле! Караколе!
Это кричала Тереза. Маленькая дочь рыбака. Дом их стоит на сваях. Прямо в море. Он пахнет рыбой. И под ним шелестят волны, плавают маленькие сардины и колышется морская трава. По берегу, как муравьи, бегают крабики.
Прямо к дому привязана лодка.
