будет очень лестно узнать его, дядюшка.
– Так вот мое мнение, милостивый государь: по причинам, мне неизвестным, но о которых, будьте уверены, я узнаю, вы не желаете, чтобы Тортуга была атакована.
– О, дядюшка! – сказал Филипп, краснея. – Как вы можете предполагать что-либо подобное?
– Полно, полно, племянник! Со мной увертки бесполезны, я достаточно стар, чтобы меня можно было обмануть.
Молодой человек сделал усилие над собой.
– Вы действительно предлагаете нам отнять остров у испанцев? – спросил он резко.
– Конечно.
– Если так, выслушайте меня, дядюшка.
– Ничего другого я не желаю. Вот уже целый час я приглашаю тебя говорить.
– Это дело слишком важное, – продолжал Филипп, – его нельзя обсуждать здесь, куда всякий может войти, и притом трактирщик ненадежен; в Пор-де-Пе полно испанских шпионов, наш план будет тотчас же известен неприятелю.
– Все это очень хорошо. Вот я люблю, когда ты так говоришь.
– Сохраните ваше инкогнито, дядюшка, ваше присутствие здесь должно оставаться в тайне, а мы с Пьером послезавтра созовем наших братьев на островок Мариго.
– Почему послезавтра? Почему на островок?
– Потому что на островке никто не сможет шпионить за нами, там мы будем чувствовать себя как дома и свободно поговорим.
– Хорошо, но послезавтра будет уже поздно.
– Нужно время, чтобы предупредить наших друзей; кроме того, нам нужны достоверные сведения о состоянии обороны Тортуги.
– Правда, но кто нам доставит эти сведения?
– Я, черт возьми! Я проберусь на остров, и – можете быть уверены! – от меня ничто не ускользнет.
– Мы отправимся вместе, – с живостью сказал Пьер.
– Благодарю, но я отправлюсь один, так будет гораздо лучше, один человек всегда может спрятаться, двое же рискуют попасть в засаду.
– Как хочешь, друг.
– Ну как, решено, дядюшка?
– Да, решено, Филипп, ей-богу, ты настоящий молодец! Теперь мне жаль, что я сердился на тебя.
– Ба-а! Забудьте об этом, дядюшка, я уж и сам не помню.
– Решено, послезавтра.
– Непременно.
– Только не дай себя убить.
– Не так я глуп! Испанцы меня не увидят.
– Что мы будем делать теперь?
– Уйдем. Становится поздно, и вам надо отдохнуть.
– Итак, ты предлагаешь мне гостеприимство, Пьер?
– Еще бы! Хорош бы я был в ином случае!
Пьер подозвал трактирщика, расплатился, и все трое встали, чтобы уйти. В ту минуту, когда они дошли до дверей, молния прорезала темноту, и страшный удар грома сотряс стекла.
– Ого!.. Это еще что такое? – спросил д'Ожерон.
– Начинается ураган, – ответил Пьер, – он собирается уже два дня. Я жалею о судах, которые пытаются пристать к берегу в подобную бурю.
– Ш-ш! – остановился вдруг
