поверьте, каждый из них стоит десяти испанцев…
– Ах, почему не приходит Филипп! Может быть, он дал бы нам хороший совет.
– Филипп сказал бы вам то же, что говорю и я, господин д'Ожерон.
– Очень может быть, друг мой, но дело серьезное и требует глубоких размышлений.
– Размышляйте, но не отказывайтесь от этой затеи. Клянусь вам, теперь, когда я знаю ваши планы, у меня просто слюнки текут, и если вы нас оставите, ей-богу, я возьму остров без вас, это так же верно, как и то, что меня зовут Пьер Легран и что я ненавижу испанцев! Не знаю, что именно я сделаю, но это все равно. Я уверен, что обязательно добьюсь успеха.
Д'Ожерон расхохотался над этими словами флибустьера.
– Успокойся, горячая голова, – сказал он, – я не говорил, что отказываюсь.
– Ну и прекрасно!
В эту минуту в залу вошел человек; на одно мгновение он остановился на пороге двери, бросил вокруг подозрительный взгляд, потом, узнав, без сомнения, двух человек, которые одни находились в гостинице, снял плащ и решительным шагом направился к ним.
– А-а! – вскричал Пьер. – А вот, наконец, и Филипп! Здравствуй, друг, – прибавил он, протягивая ему руку.
– Здравствуй, Пьер, – ответил вновь пришедший, – я здесь, чего ты хочешь от меня? Ей-богу, дело должно быть стоящее, а не то, предупреждаю тебя, я рассержусь, что ты заставил меня прийти сюда, когда я надеялся провести время гораздо приятнее.
Пьер расхохотался.
– Смотри, – сказал он, указывая на д'Ожерона, который, увидев своего племянника, отодвинулся немного в тень.
Филипп обернулся к нему.
– Э-э! – весело вскричал он. – Я не ошибаюсь, добрый дядюшка, неужели это вы?
– Кто же еще это может быть? – спросил Пьер насмешливым тоном.
– Ты рад видеть меня, племянник? – спросил старик.
– Неужели вы сомневаетесь, дядюшка? – вскричал Филипп, бросившись в объятия, раскрытые ему д'Ожероном.
– Нет, не сомневаюсь, – ответил тот с волнением, – я знаю, что ты меня любишь.
– Благодарю, дядюшка. Какой добрый ветер занес вас в наши края? Вы приехали у нас поселиться? Это был бы приятный сюрприз для меня.
– Может быть, племянник. Не стану говорить ни да, ни нет, это будет зависеть от некоторых условий.
– Посмотрим, что это за условия, дядюшка; предупреждаю вас, что я приму их с закрытыми глазами.
– Хорошо, но ты слишком спешишь.
– Почему же? Разве я не должен желать, чтобы вы жили со мной?
Говоря это, он взял стул и сел между дядей и приятелем.
Филипп был красивый молодой человек лет двадцати шести, с гибким и стройным станом; его несколько худощавое тело, казалось, было одарено необычайной силой и редкой ловкостью. Лицо его было изумительно красиво; оно показалось бы даже женственным, если бы не яркий блеск его черных глаз, вспыхивавший при малейшем волнении, и выражение неукротимой решимости, которое оно тогда принимало. Несмотря на более чем простой костюм, во всей его
