на нас так и наседали, наши от них чуть отбивались. А три года тому назад они вдруг как пришли сюда в большом числе… а здесь тогда был ещё первый наш острожек… И вот они пришли сюда, всех перебили, кожу с мёртвых голов посдирали, у них это «ух-сох» называется, или головная кожа. Там же у вогулов как: кто среди них смелее и ловчее, у тех ух-сохов больше. И вот эти самые ловкие всех наших тогда перебили, ух-сохи с них сняли и ушли, и всех коней из конюшни забрали.
– А кони им зачем? – спросил Маркел.
– А это у них такое бесовство. Они когда к своим божкам на мольбище ходят, коней им подносят. Зарезанных коней, конечно, безголовых. А головы в болоте топят. Вот такой обычай, прости, Господи. Но ладно! И вот они ушли, а мы сидим у себя в Яренске, это уже по весне, и ждём от наших весточку. Не дождались, пошли сами. Приходим сюда, смотрим, а тут такое…
Волдырь замолчал, перекрестился, после знаком показал налить. Налили, выпили, не чокаясь, немного помолчали.
– Ладно! – сказал Волдырь. – Чего там! Да и теперь такого не бывает, и дальше не будет. Может, ещё чего хочешь спросить?
– Хочу, – сказал Маркел.
После полез за пазуху, достал гычевский чертёж и расправил его на столе. Стрельцы, чтобы лучше рассмотреть, привстали с лавок, но молчали. Спросил, как всегда, Волдырь:
– Что это?
– Это чертёж Югры, – сказал Маркел. – Вот это Вымь, это Камень, это вот где-то здесь мы. А это Берёзов.
Стрельцы смотрели, молчали. Маркел, ещё немного подождав, спросил:
– Ну, как, всё ли тут верно указано?
Стрельцы, вначале с опаской, а потом всё смелей и смелей, вразнобой ответили, что верно. Тогда Маркел спросил, а где лугуевские городки, а это, кроме Берёзова, бывшего Сумт-Воша, ещё Куноват, Илчма, Ляпин, Мункос и Юил. Стрельцы стали указывать, и это тоже вразнобой, потом даже стали между собой спорить. Маркел слушал и делал пометки. Потом спросил, где Агаевы земли, потом где Игичеевы, потом где остальных князьков.
– А где наши городки? Почему их не пишешь? – спросил Волдырь.
– Наши не надо метить, мало ли, сказал Маркел.
Волдырь согласно кивнул. А стрельцы продолжали указывать. Много они тогда чего добавили! Чертёж стал уже весь исчёркан, когда один из стрельцов вдруг сказал про Обдорск:
– А он не здесь, а вот здесь! Потому что здесь тропа к Золотой Бабе!
Сказал – и сразу замолчал, и, может, даже прикусил язык. И все остальные молчали. Маркел взял чертёж и отчеркнул на нём ещё одну заметку.
– Э! – только и сказал Волдырь. – Дурь это. Сколько она добрых людей сгубила, а ты хочешь ещё сгубить!
– Кто это «она»? – спросил Маркел.
– Сам знаешь, – сердито ответил Волдырь.
– Знаю, да не всё, – сказал Маркел. – А царь-государь мне велел всё узнать. И я узнаю! – После оборотился к тому стрельцу, который обмолвился про Золотую Бабу, и спросил: –
