взгляда. Когда я проснулся, она ведь была со мной на «ты» (и вообще держалась как-то по-хамски), а теперь словно студентка, влюблённая в своего престарелого преподавателя латыни…
– Чем же я такой… особенный?
Её испытующий взгляд. Лика говорит: Вы оживший труп… В прямом смысле… Новый Лазарь… Ходячий покойник… Наши шефы получили непосредственные указания правительства – организовать здесь исследовательский центр… просто Вас никуда нельзя вывозить из этого здания – почему-то сразу начинается повторный некроз тканей, мозг опять «отмирает», а допускать Вашей смерти дважды – мы не имеем права…
Я хмуро вглядывался куда-то за пыльные стёкла. Либо эта Гликерия давно сошла с ума, либо всё это правда… Потрясный выбор у меня! Среди психов, но без памяти. Или подопытным трупом в старой больнице. И что же они у меня изучают? Частоту сердечных ударов, внутричерепное давление?
– Мы исследуем твои сны… – Лика повела меня в одну из палат. Она держит мою руку, её ладонь такая приятная, мягкая… Свет фонарей тускло падает в проёмы окон, только слегка задевая моё лицо. Очаровательная Лика… Она открывает одну из череды дверей. В палате она укладывает меня на чью-то койку. Сама ложится рядом и нежно прижимается ко мне, тихо говорит на ухо (от её секс-голоса у меня кружится голова): Ты засыпаешь. Мы изучаем твой уникальный мозг во всех стадиях сна. В каждой по отдельности. Позже – все уровни сна вместе. Кошмары, «мокрые» сны, воспоминания, мечты… Это возможно именно потому, что твой мозг уже был мёртв, а после ожил сам собой. При помощи нашей спецаппаратуры наши эксперты подключаются к твоим снам почти на прямую…
Я почувствовал лёгкий зуд в правой части головы. Серый потолок палаты медленно темнел.
Гликерия тихо сказала: Когда Вы просыпаетесь в очередной раз не помните ничего. Как жили, почему перестали жить. Информация всегда стирается, возможно, из-за нашего «технического» вмешательства… Мне много раз приходилось рассказывать Вам всё это, благо, так получается не часто. Вы можете спать неделю или две, не просыпаясь… Для меня это очень удобно.
Лика чмокнула меня в щёку.
– Так я могу любоваться Вами… Всегда…
Я будто услышал щелчок в голове… И потолок исчез.
Чей-то нежный голос шептал:
– Не думай, будто ты проснулся. Ты спишь…
Это высший пилотаж контроля над сном. Он может слушать начало песни, тут же уснуть, и ему приснится концовка… Может узнать во сне своё будущее (да и не только своё)… Может уснуть внутри сновидений, а может представить, будто у него вообще бессонница на почве психоза…
Я смотрюсь на него в зеркало переднего слуха. Мне всё нравится в нём.
Светлая комната закрыта изнутри. Я говорю Артюру: ты лучший…
Он улыбается радостным светом и выходит из комнаты. Я иду следом…
Мы на крыше слишком высокого здания. Жаркое солнце – прямо над нами.
Очень удобно, что на мне жёлтая рубаха с короткими рукавами,
