как ласкать! Моя природная способность заработала в полную силу. Я владела им, наслаждалась им, вкушала его, подчиняла его!
Когда возбуждение мужчины достигло апогея, коварно предлагаю:
– Андрей Константинович, давайте поиграем в игру “маленькая сладкая …”, а третье слово отгадаете сами. Вы согласны?
Он согласен, согласен. Он готов на все.
–Маленькая сладкая моя девочка?
–Не-ет…
– Маленькая сладкая клубничка?
–Не-ет…
– Теперь закройте глаза, – шепчу ему в самое ушко. – Ну же…
Подчиняется (подыгрывает охотно). Спешно скидываю с себя одежду, он слышит шорох и заводится еще больше, скидываю бюстгальтер и трусики. Ножку повыше колена обвязываю розовой лентой (все еще помню ее цвет). А поверх такого “костюма” (берите на вооружение) набрасываю шубку и даже натягиваю перчатки, будто собираюсь уйти. Присаживаюсь рядом и сладко напеваю:
– А теперь, малыш, открой глазки.
Малыш открывает глаза и, кажется, перестает дышать.
– Что это? Ты уходишь? Как это понимать? – обида несется на всех парах.
– Маленькая сладкая месть, – вещаю я.– Это вам за безответственность и забывчивость, а еще за отсутствие хорошего качества – уважения к человеку.
Он порывается встать. Ловким жестом возвращаю его в прежнее положение.
– Это еще не все, дорогой друг. Теперь вторая часть спектакля.
Да дышит он или нет?
– Вы, кажется, просили подарок в лентах?
Молчит, хлопает ресницами. Его просто раздувает от обиды. И вот, маленькая коварница, едва заметным движением пальцев открываю застежки, и шубка эффектно летит долой. А там – подарок! Тот, который ты хотел, любимый! Я совсем нагая с ленточкой на бедре. Ой-ля-ля! Не знаю, как после этого номера я осталась не скушанной! Он вспомнил все, что было в арсенале его любовного опыта. А между поцелуями порывисто шептал:
– Ты останешься на всю ночь?
И я не в силах была ответить, задыхаясь от его объятий и своих чувств.
– Я никуда не отпущу тебя сегодня, – повелевал мой побежденный. – Где твой сын?
– У отца, – лгала я.
Мы оба уснули без сил. Как нежно он обнимал меня, как бережно прижимал к себе всю ночь напролет, как целовал, вдруг коснувшись моего тела губами, как, проснувшись среди ночи, снова загорался страстью, как шептал сквозь сон:
– Если ты меня бросишь или обманешь, это будет нонсенс.
Утром крепко обнял меня, на что я притворно с детским недовольством проурчала, встал, покурил и ушел. И оставил меня дремать в своей роскошной постели. Победа!
В девять утра я тихо вошла домой, прислушалась к тишине субботнего утра, вылавливая мирное сопение Илюшки, и мое сердце сжалось от вины. Он послушно вчера помыл посуду после ужина,
