знаю зачем, но зачем то я знаю нужно.
МИША
А это от семьи.
Он развязывает расписной мешочек.
МИША
Набор для подвигов Чингачгука Великого Змея. Перо индюка, трубка мира, картонный томагавк и.... Карандашик для записи великих деяний.
Антон долго смотрит на Мишу. Потом обнимает его.
МИША
Тебе понравилось?
АНТОН
Еще бы… Чтобы я…Чтобы я без вас делал? Точно не это. Машка, тащи саквояж.
ИНТ. Вечер. Москва. Квартира Чеховых. Столовая.
Антон укладывает подарки в саквояж.
МАША
Какой бегемот.
АНТОН
Это профессор Кутейников. Дельный и умный старик. Немного близорук. Подарил еще мне набор инструментов дантиста. Зачем?
Антон щелкает пряжками саквояжа.
АНТОН
Мишка, лафитник! Друзья… Я… Ваше беспощадное внимание. И сам не знаю каким чертом несет меня на этот каторжный остров. Желаю, чтобы я добрался и выбрался, а ваши подарки мне действительно не пригодились. За Сахалин!
ВСЕ
За Сахалин.
За Сахалин и за бороду.
ЭКСТ. Сахалин. Владимирский рудник. День.
В голой серой скале пробита штольня– полукруглая дыра. По узкому деревянному мостику из штольни каторжники возят вниз тачки, груженные кусками руды. Это "тачечники" – самое грозное и презренное племя на каторге, навечно прикованные к тачкам. Среди них Пащенко и Зозуля. Одеты они одинаково. Круглые шапочки, полураспахнутые серые халаты, тяжелые деревянные башмаки, подкованные железными гвоздями. Пащенко около 35, Зозуля немного постарше и лицом потяжелей и попроще. Зозуля толкает тачку мимо солдата, сидящего на камне с ружьем между колен.
ЗОЗУЛЯ
Эй, Гаврила, табачку отсыпь. На траву уходить пора, а табака нет.
СОЛДАТ
Отсыплю я тебя штыка да приклада.
Пащенко, который впереди зло оборачивается.
ПАЩЕНКО
Зозуля!
ЭКСТ. Сахалин. Владимирский рудник. Пащенко сворачивает тачку и руда сыпется в большую кучу. Поднимается вверх, где Зозуля продолжает злить охраника.
ЗОЗУЛЯ
Уйду я сегодня, Гаврила. Я Иван природный по рождению с каторгой венчанный.
СОЛДАТ
С тачкой ты венчанный отсюда и до смерти, Иван. Какой-ты Иван, коли подрываешь как шпынь тюремный.
ЗОЗУЛЯ
Шпынь! Я шпынь!
ПАЩЕНКО
Зозуля!
Но тот его не слышит.Он внезапно останавливается. Поднимает вверх руки, насколько это ему позволяют его цепи. Голос Зозули грозен и велик.
ЗОЗУЛЯ
Алена Волчья Заря, Моревой Оцепень, Васька Черкас, Сенька Очес – все атаманы лихие. Всех кто каторгой бит и не перебит. Вам говорю. Черным молоком цепи мои разорвите, а остальное Иван и сам возьмет.
Все застывают на месте. Тревожная ожидающая пауза. Наконец, солдат нехотя поднимается.
