вдоль стола. Затем остановился напротив Татьяны и, опершись на столешницу ладонями, немного навис над ней, серьезно взирая на девушку.
– Есть два варианта окончания укуса вампира, – тихо проговорил он, – Или он кусает тебя, и затем убивает, или, если он прервался по какой бы то ни было причине, его слюна все равно остается в ране, разъедает сознание и тело, и… ты становишься вампиром. Если он укусил тебя…
– Но я не вампир! – возмутилась Татьяна, сама вскакивая со стула, – Разве я похожа на вампира?
– В том-то и дело, что непохожа, – Роман тяжело вздохнул и, отстранившись от стола, вновь прошелся по комнате, – Это-то и странно.
Он неожиданно остановился и, закинув руки за голову, невесело усмехнулся.
– Кажется, я начинаю понимать, почему ты так просто нашла со всеми нами общий язык…
***
После беседы с младшим братом хозяина замка, завершившейся столь странным образом, желания идти общаться с хранителем памяти у девушки несколько поубавилось. Однако же, отдавая себе отчет в том, что лучше уж сделать все неприятные дела сразу, а потом с чистой совестью жить дальше, она, стиснув зубы и мысленно приготовившись отстаивать свою точку зрения, все-таки направилась, покинув гостиную, по уже хорошо знакомому коридору вниз.
Путь, как нетрудно догадаться, не отнял у нее так уж много времени, да и, признаться, сейчас Татьяна совершенно не предрасположена была замечать течения минут. Все ее мысли были заняты предстоящей беседой.
Девушка даже не обращала внимания на загорающиеся, как обычно, по стенам коридора факелы, мысленно прикидывая, как лучше построить разговор.
Наконец коридор закончился, и Татьяна, спокойно шагнув в царящую впереди тьму, вновь, как и в первый раз, оказалась ослеплена вспышкой загоревшихся на стенах подвала факелов.
Винсент, изо всех сил делая вид, что кроме него в клетке никого нет, возлежал на подстилке.
– А я уж думала, что ты без меня до клетки не доберешься, – неуверенно улыбнулась Татьяна, делая еще один, довольно робкий, надо сказать, шажок вперед. Лев сумрачно глянул на нее исподлобья, однако, ни единой попытки принять человеческий облик даже не предпринял.
– Вижу, что добрался… – девушка вздохнула и, остановившись возле хранителя памяти, проникновенно попросила, – Пожалуйста, прими свой нормальный вид, а? Я ощущаю себя в высшей степени глупо, беседуя со зверушкой.
Винсент медленно поднялся на лапы, одарил гостью еще одним до крайности недовольным взглядом и, повернувшись к ней хвостом, вновь улегся. Девушка на несколько мгновений в прямом смысле слова потеряла дар речи. Нет, она, конечно, подозревала, что хранитель памяти будет весьма недоволен, и разговор с ним будет довольно непрост, но чтобы так…
– Ну, знаешь!.. – наконец обретя дар речи, выдохнула она, – Это уже просто наглость, Винсент! Мог бы, по
