получал все необходимые витамины. Их нехватка ведет к различным болезням. Я как-то увидел себя в зеркале в прихожей и обомлел, шерсть то не блестит, как раньше. Видимо потому, что кормите меня изо дня в день одним и тем же. Бедный я кот, чувствую совсем с вами облысею.
– Танюша, не переживай, отдыхай спокойно. Даже если забуду покормить, ничего страшного, посидят на диете, – успокоил хозяин жену.
Что? Да я и так у вас всю жизнь на диете сижу. С тобой, Александр Петрович, точно зубы на полку выложу.
Женщины уехали, оставив нас с Пухой на воспитание хозяина. На следующий день после их отъезда, я проснулся от умопомрачительных запахов, доносящихся из кухни. Мне не нужно видеть, что готовят мои хозяева, я определяю еду на нюх. Аромат своей любимой курочки я учую за версту. Поводив носом, уловил потрясающий запах бекона, его ни с чем не перепутаешь. Сразу видно, Татьяны Михайловны нет дома. При ней Петрович ел бы на завтрак исключительно овсяную кашу на воде и запивал все это несладким кофе. До сих пор шерсть дыбом встает, когда вспоминаю, как меня пытались приучить к овсянке в доме музыканта Леонида Исаевича (*Подлинный Сократ). Брррр. Прервав свой мыслительный процесс, я помчался на кухню. Рыжий Ап лежала на своем положенном месте, на границе, между кашеварней и прихожей. Я с легкостью молодого кота перемахнул через нее. Зря хозяйка наговаривает на меня, будто я растолстел. Я фору дам любому юнцу. Петрович стоял у плиты, поджаривая яичницу с беконом и насвистывая незнакомую мелодию.
– Здорово, Сократище, – улыбнулся он, – есть хочешь?
– Мяу, – я потерся о его ноги.
– А кто не хочет? – рассмеялся он, – Пуха вон тоже лежит, слюни пускает.
А как тут не будешь пускать, если такие ароматы в доме стоят.
– Потерпите немного, – успокоил хозяин, – сейчас дожарю и вас тоже угощу.
Я благодарно мяукнул и снова потерся о ноги. А он возьми и добавь:
– Если останется.
На наше счастье, Александр Петрович не съел всю яичницу, нам с рыжей собачьей мордой тоже досталось по кусочку. Перед отъездом на работу, хозяин обратился ко мне:
– Сократ, оставляю тебя в доме. Если что-нибудь натворишь, до приезда мамы будешь жить на улице. Ты меня понял?
Да понял, чего уж тут непонятного. Что можно тут сделать, если закрыты все двери во все другие помещения, даже на кухню. В прихожей особо не разгуляешься, здесь нет ничего интересного.
– Пуха, а ты давай на улицу, – он открыл дверь, пропуская собаку вперед, – не вздумай грызть кусты и таскать дрова. Иначе завтра на цепь посажу.
Весь день я провел в размышлениях, а что еще оставалось делать. Едва за Петровичем затворилась дверь, на меня напала грусть-тоска. Вспомнил хозяйку, как замечательно мы с ней общались, когда оставались вдвоем. Она всегда рассказывала мне интересные истории из своей жизни и даже советовалась со мной. Вы не подумайте, что я хвастаюсь.
