Тарас, и слезы радости блеснули в его глазах. – Иринка! Нашла!
– Тарасику, – зашептала Иринка, прижавшись к нему и неимоверно радуясь, что все-таки нашла его. – Я так тебя искала, везде искала – и в стодоле, и на леваде. Тарасику, я тебе кушать принесла, – и она вынула из-за пазухи две печеные картофелины. – На, ешь. Когда все лягут спать, я тебе еще принесу.
– А как там дома?
– Ой гневаются, ой ругаются! – вздохнула Иринка. – Тарасику, а ты правда не брал грошей? Если брал, верни им лучше.
– Ты мне не веришь? – промолвил Тарас. – Вот крест тебе святой, пусть меня гром на этом месте убьет, если я брал!
Он смотрел так горько и грустно, что Иринка и без присяги поверила б.
– А когда ж ты домой вернешься?
– Я вообще не вернусь… я тут буду жить. Разве тут погано? А ты же еще придешь? И не угождай ей, слышишь? Пусть она сдуреет!
Когда на другой день Иринка прибежала тайком от всех к Тарасику, она не узнала ни его, ни тех кустов. Тарас, веселый, что-то напевая себе под нос, делал из веток небольшой курень.
– Видишь, как здесь хорошо, – засмеялся он, уминая кукурузу, что принесла Иринка.
– А и действительно хорошо! – просияла улыбкой Иринка. – Красивее, чем в нашей хате.
– Вот, давай, еще дорожки сделаем и песком посыплем, ты от става принеси, и будет совсем как в поповом саду.
Быстро забылось горе. Днем Тарас налаживал свой курень, дорожки притоптал вокруг. Прибегала Иринка, Тарас рассказывал ей страшные сказки, – он умел выдумывать такое разное! А вечером он смотрел на темное небо, на звезды и мечтал: как будет большим, то никто, никто уже не посмеет его бить, потому что он станет гайдамаком.
Вот так и прожил он четыре дня. Иринка носила кушать, и было беженцу совсем не погано.
Но на пятый день случилось лихо. Степанко уже давно заметил, что все бегает Иринка куда-то в одну сторону, вот и прицепился к ней:
– Куда ты бежишь? Что ты несешь? Что ты там за пазухою прячешь?
– Никуда я не бегу, и ничего я не несу, – огрызнулась Иринка. – Какое тебе дело?
Хотя заморышем и слабым был Степан, но вредный, выследил все же.
– Мамочка, а я знаю, где Тарас, к нему Иринка бегает и еду ему носит!
– Ой, слышите ли, вы, добрые люди, – заверещала мачеха, – объявился ворюга, объявился! Если бы он не украл, то и не убегал бы и не прятался! Ну, пойдем и приведем этого разбойника!
С ней пошел и дядя Тараса, Павел, великий пьянчуга, человек без жалости. Как раз в тот день не на что было ему похмелиться, поэтому он был злой-презлой, как никогда.
Тарас как раз развешивал на стенах своего куреня клочки бумаги с рисунками, которые он сам нарисовал, когда неожиданно его ухватили за ноги, как будто клещами.
– Ну-ка, иди ко мне, ворюга!
И крепкие руки дядька Павла вытащили Тараса из его убежища на свет божий, злой, немилосердный свет!
Так уже били Тараса, так били, что и
