закажем поесть? – В ее голосе слышалась хрипотца.
Она снова посмотрела на Николая: ее глаза горели огнем желания. В тот момент ему меньше всего хотелось есть, но он не мог позволить себе поддаться охватившему его порыву. Несмотря на то что Николай твердо решил овладеть ею, в данный момент он должен был взять себя в руки.
Эмма медленно опустила глаза, ее губы были слегка открыты. Как Николай мог продолжать держать себя в тисках порядочности? Она была такой соблазнительной, такой искушающей. Когда Эмма вновь подняла глаза, в них бушевал ураган вожделения, которое незамедлительно отзывалось в его теле, растекаясь по венам. Было слишком поздно отступать. Существовал только один способ, чтобы охладить их пыл.
– Я действительно голоден, но мне нужна не еда.
Николай склонился к Эмме и легко прикоснулся губами к ее губам, не оставляя ей никаких сомнений в том, что ему от нее нужно. Сошел ли он с ума? Ему было все равно. Где-то глубоко внутри Николай понимал, что поступает неправильно, целуя ее, но ему это нравилось.
Эмма едва могла дышать. Выражение его лица говорило само за себя. Он хотел ее. Эмма не понимала, почему была так уверена, она просто знала это, и все. До сих пор максимум, что у нее было с мужчиной, – это поцелуи. Но сейчас Эмма безошибочно распознала во взгляде его темных глаз желание.
Столько лет она была уверена в своей непривлекательности, и вот этот сильный, властный мужчина возжелал ее. И что еще удивительнее – она испытывала такое же желание. Ей хотелось пробовать на вкус его губы, почувствовать его объятия. Эмма находилась так далеко от дома, и все надежды, которые она возлагала на эту поездку, казалось, начали меркнуть, но сейчас все это потеряло смысл. Единственное, что теперь для нее имело значение, – обжигающая сила влечения. Она была желанна.
Последняя приемная мать говорила Эмме: лови момент. И теперь она собиралась поступить именно так.
Она никогда этого прежде не делала – не подпускала мужчину близко к себе, даже Ричарда, несмотря на то что надеялась на их совместное будущее. И теперь Эмма поняла почему. К Ричарду она питала исключительно дружеские чувства, а то, что она испытывала к Николаю с момента их встречи, было гораздо более глубоким. Ей ничего не оставалось, как только наслаждаться мгновением.
Если поцелует его, позволит себе оказаться в его крепких объятиях, будет ли это означать, что она ловит момент?
– Мне тоже, – тихо прошептала она.
Интересно, услышал ли ее Николай? Изгиб его бровей и пытливый взгляд показывали, что – да, он ее услышал и понял.
Он снова прикоснулся своими губами к ее рту, и на этот раз Эмма позволила ему углубить поцелуй. Жар охватил ее. Она знала: это гораздо больше, чем поцелуй. Это прелюдия к тому, чего она не делала раньше.
Но они не должны делать этого здесь! Их могут увидеть!
Ее сердце готово было выскочить из груди. Только это был не конец, а начало. Осознавая это и чувствуя необходимость стать наконец настоящей
