как своё личное. Директор не переносит амброзию, как раз в разгар уборочной кампании он уезжает на курорт. А если и мы с управляющим второго отделения поедем на плотину загорать? Ты представляешь, что останется от этого совхоза «Овцевод»? Одна вывеска. Поэтому ты прав. Ты пришёл в чужие владения, мы столько лет, каждый на своём месте, строили, складывали, преумножали, а ты хочешь в одночасье всё…
– Борис Гаврилович, я ничего не хочу. Я хочу, чтобы мне дали отчётные данные, которые составляют ежемесячно в каждом подразделении, а мне не дают.
– Не знают тебя и ревностно относятся к своему труду. Дай тебе данные, а как ты с ними обойдёшься? И Раису Ивановну понять можно, она тоже, бедолага, крутит этими копейками. Представь, что нужно за что-то кому-то перечислить пять тысяч рублей, на счету всего шесть или семь тысяч, а предвидится крупная покупка техники – что ты будешь делать? Понятно, надо придержать денежки на счету, чтобы при заключении договора поставщик видел, что деньги есть. Как ты считаешь – это нарушение? Да, нарушение, и она это знает, и директор это знает, но положение диктует. А дай тебе информацию – ты поймёшь, или вынесешь сор из избы – и тогда скандал и в районе, и с поставщиками. Так что отчёт – дело тонкое, если не сказать секретное. А в поголовье вообще чёрт ногу сломит. Там делают один отчёт для района, а другой для себя. Кому хочется давать низкие показатели по приплоду или большой падёж? Никому. А занижают падёж в надежде, что нагонят, приплодом покроют. Иначе нельзя.
– Это я помню ещё с детства. Дядька Мишка Падальцын рассказывал: родились два телёнка в колхозе – поставили три, в районе посчитали – мало, поставили четыре, в крае посмотрели – маловато, поставили пять. В Москве посмотрели и решили двух телят отправить за границу, а три оставить у себя.
– Да, другой раз и так бывает, бумажное поголовье остаётся нам, а настоящее отправляем на мясокомбинат. Ну так что, мы едем или нет?
– Нет, Борис Гаврилович, спасибо, вы меня вразумили, и ехать нам никуда не нужно.
– Тогда у меня к тебе вопрос: ты почему поменял фамилию? Ты же был Зимовцов, а сейчас Катков.
– Я с пятого класса Катков, когда в школе потребовали свидетельство о рождении.
– Ааа, я на фронте был и отца твоего не знал. Так что осваивайся, что надо – обращайся, помогу, чем смогу. А вообще, как мне кажется, ты очень активно стал входить, как ты сказал, в незнакомую тебе профессию. Тут самое главное – соблюсти баланс. Как у нас говорят: «Не будь слишком сладким, чтобы не съели, и не будь горьким, чтобы не выплюнули».
Я, когда начинал бригадирствовать, так же рьяно всё хотел сразу схватить. Председатель колхоза был очень умный человек, он посоветовал мне вести себя, как сказано в древней восточной молитве: «Господи, дай мне сил справиться с тем, что я могу сделать. Дай мне мужества, чтобы смириться с тем, что я не смогу сделать, и дай мне мудрость, чтобы отличить одно от другого». Ты понял?
– Да, Борис Гаврилович. Понял. Спасибо.
При
