уголках существующего мира действуют общие законы. В отличие от Коперника, считавшего, что вся Солнечная система заключена в сферу, Бруно называл небо единым безмерным пространством – «эфирной областью, в которой все пробегает и движется: бесчисленные звезды, созвездия, шары, солнца и земли». Ученый утверждал, что ни Земля, ни другие тела не могут быть центром мира, поскольку Вселенная бесконечна и «центров» в ней огромное множество.
В то же время вышла работа Бруно «Пир на пепле», состоящая из пяти диалогов, также посвященных пропаганде астрономических теорий Коперника. На страницах книги представлен спор автора со сторонниками теории неподвижности Земли, которые приводят в пример камень, брошенный с высокой башни. Мол, если бы планета не стояла на месте, а вращалась, то камень упал бы не прямо вниз, а несколько в другом месте. В ответ на это Бруно предложил свой аргумент – пример плывущего корабля. Прыгнув на палубе, пассажир приземляется в исходную точку, а если бы Земля не двигалась, такое было бы невозможно. А это значит, что наша планета вращается и тянет за собой все, что на ней находится, – рассуждал итальянский мыслитель, приближаясь к открытию закона тяготения и теории относительности, сформулированной Эйнштейном в XX веке.
Следует заметить, что в своих изысканиях Бруно основывался не только на теориях Николая Коперника, но и на идеях Платона о некоем «первоначале», которое дало толчок для создания Вселенной. В то же время понятие Бога для Джордано включало в себя не только упомянутое первоначало, но и природу, и даже человека (что полностью противоречило учениям церкви). Кроме того, итальянец соглашался с другим древним мыслителем – Пифагором – в том, что мироздание держится на гармоничной системе чисел. Еще одним источником вдохновения для Бруно была герметическая философия, основанная на древних текстах, якобы принадлежащих мудрецу Тоту Гермесу Трисмегисту, – учение о высших законах природы, где все подчиняется как принципу причинности, так и принципу аналогии.
Свои идеи Бруно пропагандировал в различных лондонских кругах, в том числе при дворе Елизаветы I. Однако единомышленников не нашел, даже среди таких высокообразованных людей, как Уильям Шекспир и Фрэнсис Бэкон.
Наконец в 1591 г. мыслитель решил вернуться в Италию, где вскоре познакомился с венецианским аристократом Джованни Мочениго. Наслышанный о феноменальной памяти Бруно, Джованни предложил ему хорошую плату за уроки по мнемонике. Джордано был польщен милостью аристократа и в личных беседах с ним стал высказывать свои астрономические идеи, а затем и взгляды на вопросы религии. Он частенько оспаривал догмат Святой Троицы и заявлял, что никакого Непорочного Зачатия не было, а Иисус – это просто маг, чья смерть была лишь случайностью. Мочениго пугали такие идеи, и он написал донос на своего учителя, обвинив того в ереси. Обеспокоенные тем, что влиятельный философ убедительными речами отвернет паству от церкви,
