почему вы разошлись? Он тебе изменил, или ты его разлюбила? – спросила Таня, считавшая, что только эти две причины могут быть поводом для развода.
– Нет, не изменил. – Светлана погладила одеяло на груди ладонью. – А что касается любви, то даже не знаю – любила ли я его когда-нибудь.
– Зачем же тогда выходила? – удивилась Таня.
– По собственной дурости. Была тут у меня одна история. Да и боялась пролететь преждевременно. Замуж надо выходить чистой, чтоб никаких упреков потом не было. – Светлана приподнялась на локте и спросила: – Ты, случайно, не того?.. Не пролетела?
Таня рассмеялась. Вспомнила отца, работавшего военпредом на заводе, и мать, преподававшую в школе географию. Ученики ее любили, и это позволяло матери считать себя незаурядным воспитателем. От дочери она требовала не просто послушания, а понимания родительских требований. Потому что была убеждена: родительские требования всегда справедливы. Отец, как человек военный, главным в воспитании считал привить ребенку чувство ответственности за свои действия.
Родительские отношения к вопросам воспитания казались Тане одинаково занудными. Когда она была подростком, часто пользовалась положением единственного чада. Иногда крикливо капризничала, но, покапризничав, уступала, так как была ребенком неглупым, интеллигентным и, главное, не своенравным.
В раннем детстве подруг дочери выбирала мать. Но время шло, и Татьяна обретала самостоятельность. Однажды Вера Павловна по старой привычке попыталась вмешаться. На это Татьяна возразила (тогда ей было уже около шестнадцати), несколько резонируя:
– Мама, роль унтер-офицерской вдовы тебе не к лицу.
– При чем здесь унтер-офицерская вдова? – нахмурилась мать.
– Меня воспитываешь ты. И если боишься, что кто-то может повлиять на меня отрицательно, значит, воспитываешь плохо.
– Однако, – засмеялась мать, – ты, оказывается, растешь, а я этого не замечаю…
Как-то Татьяна задержалась у Вальки Дробышевой и пришла домой за полночь. Переволновавшаяся мать встретила ее словами резкими и несправедливыми. Хотя и говорила Вера Павловна обиняками, Татьяна поняла все как надо и ответила прямо:
– Мама, не надо тратить так много слов. Помнишь, ты сказала, что я расту, а ты этого не замечаешь. Так вот: я уже совсем выросла, мама. И ты должна понять: если я захочу сделать это, я это сделаю до двенадцати. Если не захочу, то не сделаю и после полуночи. Я не хочу. Даю тебе честное слово…
Сейчас, вспоминая тот давний разговор, Татьяна молчала, и Светлана, не дождавшись ответа на свой вопрос, расценила ее молчание как подтверждение догадки.
– Значит, пролетела, – сказала она, многозначительно покачав головой.
– Да нет, – сказала Таня. – Хотя возможность такая была.
…Оформилась Татьяна лет в пятнадцать, может, чуть позже. До этого была ни то ни се. Внимания заслуживали только ноги. Татьяна это знала и знанием своим кокетничала. Иногда, очень старательно привлекая внимание подружек
