предшественника?
– Я вас попрошу, Билли! У меня настоящие чувства!
– Вы не боитесь, что она может работать на ваших партнёров? Как вы из называете? YMCA?[119]
– Слушайте, Тёрнер, займитесь своими делами. Смотрите, как на вас смотрит балерина!
– Да? Правда? Знаете, дружище, простите меня за бестактность, но объясните, почему Советы так хорошо к вам относятся?
– Давайте как-нибудь потом об этом поговорим. Наслаждайтесь вечеринкой, дружище. – Хилл подтолкнул «Билли» Тёрнера по направлению к балерине, думая, как бы побыстрее сегодня закончить гулянку в резиденции и отправиться к себе на квартиру на улице Горького, где его ждала Люба.
Насколько известно из его дневника, именно с Любой он вёл наиболее откровенные разговоры. Но мы не можем отказать себе в удовольствии поместить на эти страницы и ещё одного конфиданта Хилла: чехословацкого военного атташе генерала Пику, который, насколько известно, нравился Хиллу намного больше, чем собственный подчиненный-славянин, натурализовавшийся в Британии майор-поляк и ярый антисоветчик Трушковский[120]. Представим, что то, что нам известно об откровениях Хилла, он обсуждал и с генералом Пиком:
– Дружище Хилл, ваши вечеринки остаются непревзойденными!
– Спасибо, генерал.
– В Москве так не хватает тепла. А вот уже и совсем осень пришла. – Генерал Пик был, кажется, настроен на сентиментально-светскую беседу. Но оказалось, он подбирался к вопросу практическому. – Я сейчас видел в прихожей шикарное меховое пальто. Ваше?
– Да.
– Откуда вы такое достали? – Жившие в социалистической Москве иностранцы и до войны отучили себя от слова «купить», заменив его на «достать», а сейчас – тем паче.
– Помогли друзья.
(Вряд ли Хилл рассказал об этом Пику, но справить шубу ему помог «Осипов», который вёл операцию «Ледоруб» в YMCA. У Хилла с ним в разное время были разные отношения: от почти любви до почти ненависти (например, впереди были истории с запросами от Хилла в НКВД по поводу желания SOE провести операции в Болгарии и Румынии, относившихся по соглашению двух ведомств к исключительной ответственности советской стороны). Но вернёмся к нашему воображаемому разговору, где, повторим, все реально сформулированные мысли из дневников Хилла и его знакомых сопровождаются соответствующими сносками).
– Хорошие у вас друзья в Москве, Джордж.
– Грех жаловаться.
– Я всё-таки не могу понять, чем вы их так берёте.
– Да я и сам иногда не могу поверить, что в 1918 году едва унёс отсюда ноги, а теперь вместе работаю с той же ЧК, что меня тогда ловила.
– Да, да! Я же помню это ваше: «Бог мой, как невероятно! Кто бы 24 года назад мог подумать, что это станет реальностью!»[121]
– Чем же вы теперь им понравились?
– Генерал, я понравился им еще тогда.
– Как это? Вас же тогда ловили!
– Ну, не совсем тогда, но когда выпустил книжку о моих приключениях. Вы разве не читали?
– Нет!
Если в НКВД своих британских партнёров из SOE называли «Сектой», то в переписке британских спецслужб НКВД кодировали под названием YMCA, как сокращенно называется международная «Юношеская христианская ассоциация» – см., например, Mihir Bose. The Spy Who Fooled the Nazis. Fonthill Media, 2016.
D. O’Sullivan, p. 55.
Reminiscences of Four Years with the NKVD. Hoover Institution Archives. G.A. Hill Files. Р. 46 – in: D. O’Sullivan, p. 55.
