оно есть? У кого брали, кому перепродавали, давно ли этим занимаемся?
Я понимаю, что всеми этими постановочными вопросами-утверждениями во множественном числе – «перестанем дурачиться», «расскажем», «занимаемся» – создается эффект вовлечения меня в необходимый диалог. Вроде того, что это не я один сейчас расскажу, «давно ли я ЭТИМ занимаюсь», а мы вместе с этим ментом пройдем долгий путь от преступления до наказания. Срок, надо полагать, или «административку», мы также разделим с ним на двоих? Прием не новый, знакомый мне из тренингов по продажам, но иногда работающий. Параллельно со стороны прочих участников сцены дознания начинается жесткий прессинг:
– Смотри, его вырвет сейчас, как он уколбашен. Слы, ты в машине только не блюй!
– Ну чё, как торговать да нюхать – смелость есть, а ща чё сник?
– О-о-о-о, да у него в карманах нормально. Парень, ты хоть понимаешь, СКОЛЬКО ТЕБЕ ДАДУТ?
То есть все идет по плану. Хороший следователь должен сочувствовать плохому парню и задавать хорошие вопросы, тогда как плохой следователь должен просто издеваться. Стоит ли говорить, что раздавленный натиском правосудия плохой парень должен в конце концов все рассказать хорошему следователю?
В этот момент мой рассудок (несколько расслабленный алкоголем и кокаином) отчего-то преображается. С одной стороны, у меня довольно четкое ощущение, что я смотрю на ситуацию со стороны, как кино. А с другой стороны, у меня возникает абсолютная ясность мышления, позволяющая мне весьма четко отвечать на поставленные вопросы.
Я совершенно отстраненно наблюдаю, как из моих карманов достают деньги, ключи, документы, конверт с кокосом, целлофановую скрутку с чем-то белым внутри. Я отвечаю на вопросы весьма стандартно, как бывалый наркоман (зашел в туалет – там лежало, что в кармане, не знаю, подбросили), в руки ничего не беру, сколько денег в карманах, называю точно, и прочее, что странно, если учесть, что данный инцидент в моей жизни впервые.
Прошло уже минут пятнадцать, руки у меня уже достаточно занемели, и тут я говорю им:
– Ребят, может, хватит? Вы не того взяли. Я не дилер, я продвинутый пользователь.
– Какие мы тебе ребята?
– О’кей, девчонки. Ну все-таки, может, уже прекратим весь этот цирк?
Я получаю весьма ощутимый удар под ребра, сопровождаемый фразой:
– Все ясно, сейчас поедем в контору, сделаем у него пробу из-под ногтей, тогда посмотрим, что его, а что не его. Подбросили ему, ага.
В общем и целом ситуация – херовей некуда. Попал, как говорится, «наглушняк».
И тут открывается задняя дверь нашего «газенвагена» и в проеме, как deus ex machine, появляется Мишина голова. Он что-то говорит сидящему слева от меня оперу, тот выходит наружу и через несколько минут вытаскивает меня. Совершенно спокойно, как гардеробщик, он расстегивает наручники, возвращает мне паспорт, кошелек, ключи и говорит:
– До свидания.
Я, в некоторой сомнамбуле, стою около машины, пока Мишка не берет меня за руку и не уводит. Мы возвращаемся в клуб,
