он смущённо молча снова поклонился в пояс. После они с Лалой наконец миновали спасительную калитку и вскоре скрылись от всех за дверью. Оба они остановились прямо в сенях, не в силах боле передвигаться. Лала даже опустилась с крыльев на ноги. Рун чувствовал себя полностью опустошённым.
– Устала? – спросил он тихо.
– Очень, – еле слышно ответила Лала.
– Хочешь, обниму.
– Конечно, – молвила она тепло.
Он прижал её к себе.
– Так гораздо легче, – с ещё большей теплотой проговорила она утомлённым голосом.
– Мне тоже, – улыбнулся Рун. – Осталось хоть немного магии?
– Почти ни капли, Рун. Но мне не жалко. Красиво было. И чудесно. И детки так смеялись. По-моему неплохо получилось.
– Всегда меня ты удивляешь, Лала. Своею магией. Дорожка из светящихся цветов. Забавные созданья из яичек. Такого даже в сказках не услышишь. Включая те, которые про фей.
– Ты просто не был в нашем мире, Рун. В моей стране. У меня в… дома. Там много всякого такого. Что тут никак не наколдуешь. Это счастливое колдовство. Чтобы его творить, нужно быть счастливой. Или быть рядом с тем, кто очень дорог. От кого трепетно сердечку. И нужен повод. Или праздник. Какой-нибудь. Помолвка, например, или вот детки, собравшиеся фею посмотреть впервые. Что-то особенное, значимое.
Она вздохнула.
– Хочешь прилечь? – участливо спросил Рун.
– Хочу. Но лучше постоим ещё. А то уляжемся, а тут твоя бабуля. Придёт. А я хочу объятий. Поболе, чем лежать, Рун. Мне легче в них.
– Хорошая моя, – ласково произнёс он.
– Любимый мой, – ответствовала Лала с умиротворённой нежностью.
– Довольно искренно как будто прозвучало, – порадовался Рун.
– Да искренно, мой зайка, искренно, – добродушно улыбнулась Лала.
******
На землю опустился поздний вечер. Луна взошла, заглядывая в окна. Горели ярко масляные лампы. Барон сидел в своих покоях, задумчиво поглаживая подбородок. Недавно дети спать ушли в опочивальни, блестя восторженно глазами от рассказа о доброй фее и о чудесах её, взволнованные радостною вестью, что собирается она с визитом в замок. Приятные моменты жизни, когда тебе внимают благодарно, с счастливым изумлением на лицах, те кто тебе столь важен. Приятно было им о ней поведать. И сам как будто снова пережил. Событья удивительные эти.
– Ваша милость, – вдруг постучали в дверь.
– Входи уже, – приказал барон.
В покои вошёл советник.
– Милорд, вы меня звали?
– Звал. Садись. Что, тоже ещё не ложился?
– Да где тут лечь, милорд. Всё не приду в себя, – советник пристроился на боковом диванчике.
– Да уж, – кивнул барон. – Какие дела творятся! Я и в походах ратных в молодые
