трое обернулись и удивлённо уставились на него.
– Какого лешего ты там забыл?
Лад, замявшись, проронил:
– Поверьте, мне очень туда нужно, не могу вам открыть причину, побудившую меня к этому, но могу сказать лишь одно, что дело важное и неотложное…
Стражи загоготали. Стали хлопать друг друга по спине, топать ногами, сгибаясь от смеха пополам. Утирая проступившие от хохота слёзы, тот, кого Малютка назвал Славом, наконец выдавил из себя сквозь смех:
– Ой, и уморил ты нас. Да ты посмотри на себя. За стеной тебя сразу же проглотит не то что крыса, а обычная мышь, даже не пережёвывая, – и они снова захохотали.
– Да что там мышь, любой жук перегрызёт тебя, не особо сильно утруждаясь, – подхватил второй страж.
– Я думаю, – не остался в стороне третий, – да даже не думаю, а ставлю всё своё месячное жалование на то, что ты и дня там не протянешь.
Но он, упрямо глядя на них, гнул своё:
– Так вы меня пропустите или нет?
– Нет, вы только посмотрите на него! Ополоумел совсем, что ли, малец?
– Дороги перекрыты уже давно, там сейчас опасно даже для хорошо вооружённого отряда.
Лад сердито засопел:
– Я всё так же жду ответа.
– Я тебе так скажу, Малютка Лад, двигай-ка ты домой. Я хорошо знавал твоего отца, упокой его душу, и из уважения к нему не хочу быть причиной твоей скоропостижной смерти, – ответил Слав и сплюнул на мостовую, тем самым показывая, что разговор окончен. Отвернувшись, они продолжили свою игру.
Лад, надувшись и не прощаясь, развернулся и, снова подтянув вечно норовившие спасть большие штаны, направился вглубь города. «На других воротах, видимо, меня также не пропустят. Но есть и другие способы попасть за стену, и я ими непременно воспользуюсь!»
2
Старый трубочист Сбытень оказался в очень трудном и тяжёлом положении. Мало того, что он был в больших долгах, а тут ещё придётся возмещать ущерб, нанесённый его длиннющей лестницей по вине этого негодника Малютки Лада. Будь он неладен! Он был небогат, скорее, беден. Своим детям он не хотел продолжения династии трубочистов, столь тяжёлой и малодоходной. Ему потребовалось приложить кучу усилий и наделать новых долгов, чтобы устроить своих двух недотёп сыновей в подмастерья известному на весь город пекарю Сдобе. Даже по его самым скромным подсчётам, теперь, чтобы расквитаться со всеми долгами, ему не хватит всей жизни. А тут ещё угораздило разворотить не просто дом обычного скромного людца, а лавку стекольных и посудных дел мастера. Который ещё и слыл довольно жадным и несносным скрягой. А нанесение ущерба столь дорогому материалу, как стекло, было просто огромно. Держатель лавки не хотел ждать, и никакие мольбы не могли достучаться до него. Он требовал полного возмещения в течение двух дней или грозил вызвать стражу, что грозило очень долгим сроком заключения
