мимо хлыщи обдавали ее пылью и презрением.
Девушка движется к машине, слегка покачивая бедрами, я любуюсь длинными, покрытыми золотистым загаром ногами и вдруг понимаю, что под коротенькой белой юбочкой ничего нет – никакого бикини. «Осуществляются мечты» – как говорил Райкин. Похоже, я все-таки перегрелся.
Девчонка оборачивается и смотрит мне в глаза, – у меня такое чувство, словно я подросток, подглядывающий из-за портьеры за взрослой дамой, и как раз сейчас упал карниз… Или у меня крыша поехала…
А все же она изумительно хороша!
С присущей мне элегантностью открываю дверцу авто и замираю в позе грума.
Она смотрит на жаркое замшевое сиденье, улыбается, словно извиняясь – «Ой, совсем забыла!» – достает из сумки белый комочек и…
Девушка поднимает юбочку-эластик до пояса, чтобы не мешала, не торопясь просовывает в трусики ножку, другую, выпрямляется и медленно подтягивает от коленей вверх. Оправляет юбочку, щеки ее очаровательно покраснели, словно у школьницы, услышавшей приятную непристойность…
– Извините, – и садится в машину.
Я же плюхаюсь на водительское место с видом человека, который только и делает в последнее время, что подвозит голеньких девчонок с диких пляжей до городка.
– Меня зовут Лена. Можно сигарету?
Гордо подаю ей «Кэмел». Непосредственность, с которой она забралась в чужое авто и угощается чужими сигаретами, напоминает мне мою собственную.
– Олег, – говорю я, протягивая зажигалку.
– Мужественное имя. Хотя – несколько аскетичное.
– Да? – удивленно тяну я. – Никогда не считал себя аскетом.
– Но вы и не сластолюбец… Это ваша машина? Ее непосредственность очаровательна и безгранична. Просто хочется сдать ей под расписку и «жигули», и «ствол», и самого себя. Как представителю власти. Безвозмездно.
– Нет, – честно отвечаю, – я ее угнал. До этого машина принадлежала Центральному совету профсоюза гомосексуалистов-надомников.
Все это я проговариваю грустно и устало – как и положено погрязшему во грехе. Девушка смеется:
– Все вы врете.
– Да, – снова честно отвечаю я. – Вру. А вы?
– Что – я?
– Любите врать?
– Люблю. Только это не вранье, а фантазерство.
– И что же вы придумываете?
– Что хочу. А сейчас мне нужно выдумать вас.
– Ну и как, получается?
– Пока не очень.
– Почему?
– По-моему, вы не поверите.
Снова жму на тормоз. Но не потому, что собираюсь убеждать милую попутчицу в том, как я ей верю, а руль мешает мне отчаянно жестикулировать. Просто поперек дороги стоит знак «Ремонт». И стрелочка, приглашающая в объезд, по проселку.
– Я верю только тому, что вижу, – произношу я задумчиво. Может, она примет меня за интеллектуала?
