сомнения. Автоматика сразу же выдала место передачи, еще до того, как опознала сигнал бедствия.
– Черт… – от души выругался Линкс.
– Что «черт»? – не понял его реакции Андрей. – Ты о чем, командир?
– О сигнале. Ну да хрен с ним… – внезапно заключил он, чем вызвал откровенное недоумение Андрея. – Уточни пеленг, еще раз перепроверь данные и подготовь передатчик для связи с Онтарио, – распорядился Линкс. – Остальное по плану, – хмуро добавил он.
– Что значит «по плану»? – в свою очередь озадаченно спросил Андрей. И вдруг до него начал доходить истинный смысл реакции Дерека.
– Ты что, не собираешься ответить на SOS?! – искренне изумился Звягинцев. – Это же сигнал бедствия, командир!
– Да знаю я, – попытался отмахнуться Линкс.
– Нет, подожди! – Андрей уже начал злиться, не на шутку озабоченный такими действиями. – Ты что…
– Да ничего я… – внезапно окрысился Дерек. – Мы не спасательный корабль, а старая развальня, которой впору самой транслировать SOS вместо опознавательных сигналов! – раздраженно пояснил он. – Месяц ремонтируемся и сутки летим! Ты сам подумай, если сигнал столь слаб, то когда он отправлен? Десять лет назад? Или двадцать?
– Не знаю, – после паузы ответил Звягинцев, для которого, очевидно, не существовало такого вопроса в принципе. – Может быть, у него просто слабый источник, вот и все! – предположил он.
– Станция ГЧ не может быть слабым источником! – назидательно отрезал Линкс. – И хватит об этом. Передадим принятый сигнал на Онтарио, и пусть они посылают спасательный корабль. Все ясно?
Андрей хмуро посмотрел на него с экрана интеркома и потянулся к какому-то выключателю.
– Ясно… – пробурчал он, еще не совсем осознав, как это можно просто передать сигнал бедствия по инстанции, не откликнувшись на него немедленным действием.
Интерком отключился, оставив Дерека наедине с собственным отражением, которое печально смотрело на него из неисправного монитора.
В отличие от Андрея для Линкса ситуация представлялась вполне понятной. Несмотря на внезапность обрушившейся проблемы, ему не было необходимости часами размышлять над текстом сообщений и вопросом собственной совести. Он пятый год варился в каше, что зовется Корпоративной Окраиной, и знал, почем тут человеческая жизнь.
Он очень хотел играть по тем правилам, что придумал человек на заре освоения космоса. Они были вполне близки и понятны его разуму. Но, к сожалению, дело обстояло совсем не так.
Он отвечал за корабль и груз. Прежде всего. А уж потом за все остальное.
– Значит, все. Улетаем. Я ничего не могу сделать, – отрезал он, обращаясь к собственному отражению. – Если я ослушаюсь инструкций корпорации и угроблю корабль, то от меня даже дерьма для похорон не оставят…
Отражение молчало. Оно не хотело разговаривать с ним.
Командир «Геракла» знал, что бунт неизбежен и его затея обречена на провал, но с упорством
