сейчас на работе…
– Да, да… В свое время мы тоже работали, но разве мы забывали своих родителей? Вы по-прежнему работаете в банке?
– Нет.
– Ника тоже уволился. Я просто счастлива, что мой Ника оттуда ушел! Вы же знаете уже эту ужасную историю с Крузенштерном?
– Да.
– Да-да, я помню, вы же дружили… Ни для кого теперь нет ничего святого. Человеческая жизнь ничего не стоит! И они еще ругают прошлое застоем! Когда Николай Карпович Кулдаков был председателем райисполкома, ничего подобного произойти не могло! Наше поколение было ответственным. А сейчас? Взорвать автомобиль посреди бела дня! Это кошмар! У меня даже случился приступ! Я вам скажу, пока банком руководили Иноземцев, Гридин и Крузенштерн, это было солидное заведение для состоятельных людей! А что теперь? Этот Шекало… Его никто не знает в Москве, но вы же представляете себе этих провинциальных выскочек, выдвиженцев… Их и в прежние годы хватало, но раньше они подчинялись хоть каким-то правилам, а теперь… Я даже говорить не хочу ни о чем!
– Вероника Матвеевна, а где Николай работает теперь?
– Он директор. Предприятие называется «Контекст», и я вам скажу, это весьма респектабельное предприятие с совместным капиталом. Если бы еще Ника не связался с этой мерзавкой Натали! Вы же знаете Нику, он красивый и благородный мальчик из хорошей семьи, и любая вертихвостка готова затащить его в постель и женить на себе! Притом совершенно наплевав на его здоровье, забывая, что мальчику нужна прежде всего забота! Вы же знаете, как теперь это делается у нынешних девиц…
– По-моему, так делалось во все времена.
– Ну уж нет! В наше время…
– Вероника Матвеевна, Николай сейчас, я думаю, на работе.
– Ах да. Вам нужен номер телефона. Записывайте. – Она продиктовала номер. – Только сразу должна вас предупредить: это телефон секретарши, этой длинноногой пигалицы… Что до меня, то я Нике вообще не звоню, под ее влиянием он стал совсем груб, да и… Сначала слышишь ее визгливый голосок, потом… А однажды Ника меня натурально отчитал! Дескать, не нужно ему звонить, он уже вырос из коротких штанишек и обходится без слюнявчиков! Разве можно так говорить с матерью?
Кажется, Вероника Матвеевна загрустила, ушла в себя, потеряв запал и инициативу в разговоре; я поспешил воспользоваться этим, чтобы вежливо окончить бесконечное:
– Спасибо, Вероника Матвеевна. Я ему дозвонюсь.
– Да-да, Олег… – отозвалась Вероника Матвеевна, продолжая горевать о своем. Вздохнула: – И напомните ему, пожалуйста, что в понедельник день рождения Гоши!
– Обязательно напомню. До свидания.
Кладу трубку и долго тупо взираю на телефонный аппарат.
– Еще кофе? – сочувственно спрашивает Настя.
– Угу. И какао с чаем. И можно без хлеба. Анастасия, у вас в каком компьютере база данных?
– Во всех.
– Тогда заводим генеральский.
