href="#n_8" type="note">[8].
Если итальянский фашизм «видел свою цель прежде всего в строительстве сильного государства, “Stato Totalitario” как основы обновленной “Impero Romano”, то главной гитлеровской идеей была ведущая роль расы, расистские основания будущей империи, в создании которой сильное государство было только средством, но никак не самоцелью», – утверждал немецкий ученый Карл Дитрих Брахер[9].
В отличие от итальянского фашизма, представлявшего собой, по мнению немецкого историка Эрнста Нольте, буржуазную реакцию на угрозу социалистической революции, национал-социализм – это в первую очередь реакция на проигранную Германией Первую мировую войну. Основные различия заключаются в практике обоих движений: социальная аффектация фашизма вызывалась самой итальянской действительностью, тогда как национал-социализм вынужден был поддерживать ее искусственно. Национал-социалистское движение быстро пришло бы в упадок, если бы не энергичная поддержка со стороны рейхсвера и государственного аппарата и субсидии промышленных магнатов.
Как утверждал Нольте, приход национал-социалистов к власти легальным путем в условиях Веймарской республики – единственная в своем роде консервативная революция, революция против революции. Процесс, растянувшийся в Италии на семь лет, занял в Германии десять месяцев. Хотя с приходом к власти германского нацизма практика национал-социализма не стала в одночасье государственной и общественной практикой, но быстро развивавшийся процесс тоталитаризации и унификации превратил государство казарм в одну государственную казарму. Именно в этом и состояла новизна, связанная с тотальной мобилизацией. Специфический тоталитарный германский вариант фашизма должен был обязательно приобрести милитаристский характер и всю свою ударную мощь обрушить на великого соседа на востоке – Советскую Россию. Гитлер поверил сам и смог убедить Германию в том, что приход к власти нацистов убережет страну от победы коммунизма.
Согласно Нольте, большевистская Россия отождествлялась Гитлером с еврейством, захватившим власть. Нольте предложил версию о «вторичности» гитлеровской диктатуры и ее преступлений, которая де была лишь вынужденным «ответом на большевизм». По утверждению Нольте, Гитлер был всего лишь копией Сталина, а Освенцим – только «технически усовершенствованной» копией ГУЛАГа[10].
Тезисы Нольте были изложены в форме вопросов, обращенных к читателю: «Может быть, национал-социалисты, Гитлер прибегли к “азиатским злодеяниям” лишь потому, что считали себя и себе подобных потенциальными или реальными жертвами таких же “азиатских злодеяний”, осуществляемых другими?.. Разве большевистские “убийства из классовых соображений” не были логическим и фактическим прологом “убийств из расовых соображений”?»[11].
В работе «Три лика фашизма» Нольте подчеркивал, что «гитлеровская идеология видела в евреях основных носителей
