не гневись, – проговорил Валдай. – Князья владеют мечами и давно бы извели супостата. Но во тьме живут, и уж не зрят ни тебя, ни ворога. Более друг на друга ходят войной. Гордыня губит их, похваляются хитроумием, а сами добродушные и не в силах отделить Правду от Кривды. Давно не ходят они тропами Траяна и потому не ведают Путей небесных. Слепому оку молния видней, и посему князья не тебе требы возносят, а гневу твоему – Перуну. Познавши свет грозы, свет гнева твоего, Свет Изначальный на земле неярким чудится…
– Довольно жалобиться, волхв! – прервал его Владыка. – Последние столетия я только жалобы и слышу от внуков… Пристало ли стонать народу Света, когда приходит Тьма?
– Дай своего сына, чтобы правил на земле! – сказал Великий волхв. – Как некогда Траяна дал.
– Сына? – возмутился Свет в Чертогах. – Моим сынам довольно дел на небе. Сами дерзайте на земле. И не тревожьте понапрасну!
– Владыка! – вскричал Валдай. – Не оставляй же внуков! Не для страстей и мук ты сотворил сие племя и заселил землю – на радость себе и нам, смертным. Так пусть радуются люди! А не страдают в темноте и печали!.. Если не можешь послать к нам сына – научи, как одолеть Тьму, как открыть прерванный Путь!
– Мечом, наместник! Огнем и мечом!
– Но кто поднимет этот меч?
С небес сорвался тяжелый вздох, багряные космы света всколыхнулись и вздули купол Храма.
– Добро… Пусть сына моего зачнет земная женщина. Но будет он смертным! А мне так жаль своих смертных сыновей…
– Сам изберешь жену? – прервал его печаль Валдай. – Или доверишь мне привести в Чертоги сию избранницу?
– Сам!
– Скажи ее имя.
– Она теперь иное носит имя, – помедлив, вымолвил Владыка смертных. – Я изменил ее рок… Однажды встретил на тропе Траяна, венок плела из цвета травы Забвения.
– Я знаю, кто сия жена! – сказал Валдай. – Но она уже стара, не выносить ей плода.
– Добро, верну и молодость, и силу, – пообещал Владыка. – Что будет ей земное время? Пусть только року повинуется… До сей поры храню ее венок. Встречай же Рожаниц, наместник!
– Благодарю, тебя, Свет! – воскликнул волхв и бросил в жертвенную чашу траву Забвения. Войдя же в Круг Света, где курился дым, воздел руки к небу, но не поднял очей: смотреть на Изначальный Свет – что смотреть на солнце после долгих лет жизни в темной пещере…
К его рукам по лучам света скользнули с высот две девы – Рожаницы и принесли с собою звездный ветер. Он наполнил Храм, вымел все его углы от пыли Времен и вновь умчался в космос.
Сошелся купол Храма…
Три долгих дня и три ночи была княгиня между небом и землей, лишенная света, покуда через черный, непроглядный плат ей почудился легкий, зоревой отблеск. Осторожный, пугливый рассвет грезился перед очами, и, боясь нарушить его, княгиня затаила дух, всматриваясь в даль. Неверный этот свет ширился, возрастал, словно под черным платом, в очах ее всходило солнце. Когда же совсем стало светло,
