Однако густые, находившиеся в «лирическом беспорядке» волосы реального Филиппа были именно такими, как он и описывал, – темными, почти черными. Глаза тоже были почти черными, глубокими. Выражение глаз определить не удавалось.
Элоиза поежилась. Ей не очень нравились люди, по глазам которых трудно было догадаться, что у них на уме.
– Вы, кажется, сказали, что провели в пути всю ночь? – спросил он.
– Да.
– Вы, должно быть, устали?
– Честно говоря, очень.
Филипп поднялся, галантно указывая на дверь:
– Может быть, вы желаете поспать прямо сейчас? В таком случае не смею вам мешать.
Элоизе хотелось спать, но чувство голода было сильнее.
– С удовольствием, – кивнула она, – но, если не возражаете, я все-таки сначала поем.
Филипп снова направился к своему маленькому креслу и уже согнулся было в три погибели, чтобы сесть в него, но в последний момент все-таки пробормотал:
– Извините! – и сел в другое, больших размеров.
Элоиза ободряюще кивнула ему, словно говоря: «Не стесняйтесь!»
Филипп в который раз откашлялся.
– Хорошо доехали? – спросил он.
– Спасибо, неплохо, – откликнулась Элоиза, мысленно поставив один плюс Филиппу за то, что он хоть как-то пытается поддержать разговор. Поскольку теперь от нее требовалась какая-нибудь реплика, Элоиза проговорила:
– У вас очень милый дом, сэр Филипп!
Тот удивленно поднял бровь, очевидно, не поверив ее льстивым словам.
– И поместье очень живописное, – продолжала Элоиза.
«Может быть, он просто не замечает, что мебель в доме уже следует поменять? Мужчины, как правило, не обращают внимания на подобные вещи…»
– Стараюсь, – произнес он. – Я все-таки ботаник, так что за растениями по крайней мере слежу… Рад, если вы оценили результаты моего скромного труда.
– Вы, должно быть, собирались и сегодня работать в саду? – спросила она, окинув взглядом его костюм.
– Да.
– Простите, если нарушила ваши планы.
– Ничего страшного, уверяю вас.
– Но вы, должно быть…
– Не надо извиняться, – перебил ее Филипп. – Все в полном порядке, ей-богу же! Я рад, что вы приехали, мисс Бриджертон.
Снова повисла долгая, напряженная тишина. Элоиза невольно поглядывала на дверь, ожидая, словно спасения, когда же появится Ганнинг с чаем.
Устав сидеть в напряжении, она откинулась на спинку дивана, положив поверх нее руку. Мать ее наверняка нашла бы такую позу вульгарной, но Элоизе и хотелось сделать что-нибудь как бы назло матери, раз уж она вырвалась из-под ее всевидящего ока. Покосившись на сэра Филиппа, Элоиза не без удовлетворения отметила, что он тоже смотрит на нее. Заметив это, Филипп смутился и перевел взгляд на ее руку.
Элоиза
