мычание.
Немец, несмотря на жару, был в каске. Перехватив винтовку, Андрей сбоку ударил с такой силой, что разлетелся на куски приклад, а у радиста смяло, раскололо обе челюсти. Второй фриц успел вскинуть автомат, но на него навалились сразу трое. Одного прошило через живот длинной очередью, но двое других красноармейцев молотили фрица прикладами, думая в этот момент только о воде.
Выхлебали трехлитровую флягу, вырывая ее друг у друга. Приятеля Андрея вырвало желчью. Ермаков и другой приятель почувствовали себя лучше. Кое-как завели мотоцикл, разбили рацию и двинулись в сторону Дона. Останавливались у каждого пруда или речушки, снова пили, а ночью кончился бензин. Мотоцикл бросили, двинулись дальше пешком, но вскоре умер еще один товарищ, видимо, соль сожгла желудок.
Когда вышли к своим, проверками их долго не мурыжили. Оба с оружием, в том числе, с трофейным МП-40, документы убитых захватили. Все в порядке, шагайте в строй. Автомат отобрали (не положено!), зато покормили. Холодную кашу проталкивали в глотку едва не со слезами. Снова трескались, кровоточили губы, лохмотьями покрылись языки. Но это ничего. Фельдшер прописал полоскать рот содой, и вскоре раны зажили.
А тот подвал Андрею снился еще долго. Ночью перехватывало дыхание, кричал со сна, почти наяву ощущая, как соль прожигает гортань. Жадно хлебал воду из фляжки, с которой никогда не расставался, и понемногу успокаивался.
Ермаков пристрелял за насыпью полученную трехлинейку. Хорошо, если бы снайперскую винтовку выдали, но приходится воевать, чем есть. Севернее, ближе к заводу «Красный Октябрь», не стихала орудийная пальба. Над огромным облаком дыма кружили две пары «мессершмиттов», наверное, вели огонь по каким-то целям, но непрерывный гул орудийных выстрелов, взрывы снарядов перекрывали все звуки.
От каждого подразделения требовали активной обороны, атак, которые заканчивались огромными жертвами. Ничего – за долгую октябрьскую ночь подвезут новое пополнение, которое растворится в узкой полосе обороны и за сутки будет снова выбито наполовину или на две трети. Чего-чего, а людей в России хватает, а сколько их гибнет – толком никто не считает.
На Мамаевом кургане и на «Красном Октябре» дерутся бригады, полки, и в контратаках участвуют тысячи людей. Что там по сравнению с этой мясорубкой возня на узком пятачке, который обороняет рота Орлова. Андрей сжал зубы и выпустил пулю в ломаный ящик, валявшийся на косе метрах в трехстах от берега. Услышал отчетливый треск, в сторону отлетела отколотая щепка. Попал. Отыскал еще несколько целей и с разного расстояния проверил прицел. Трехлинейка била точно.
Вечером, как и обещал Палеха, сварили уху. Даже картошки немного раздобыли, а вот хлеба не дождались. Хлебали рыбный отвар, обсасывали хребты. Запили жидкую уху водой и стали ждать ужина. А Ермаков лег пораньше спать. Место для завтрашней засады он уже присмотрел. Ныл синяк на ноге, расплывшийся желто-фиолетовым пятном до колена.
– Ты ужина ждать не будешь? –
