помнил этот мир.
Вдалеке в туманном мареве высились горы. Когда-то у их подножия существовал космопорт, от зданий которого сейчас остались лишь оплывшие холмики земли, и только равнина стартопосадочных полей устояла перед неумолимым бегом времени, – сильные ветра, веявшие тут в определенное время года, не давали наносной почве удержаться на гладкой, как стекло, поверхности.
Вероятно, эта остекленевшая проплешина осталась единственным напоминанием о том, что когда-то этот мир принадлежал предкам Бессмертных.
Лоит не стал предаваться ностальгическим воспоминаниям. Что толку думать о прошлом, когда твой личный замысел способен реально повернуть время вспять? Он усмехнулся, глядя, как по периметру проплешины выстраивается неприятно шевелящаяся масса воинов-инсектов – особей без личного разума – пушечного мяса, как выразились бы люди, состоящего на службе у общественных интересов муравейника.
Таких миров, как Друмган, в пределах Сетторена насчитывалось около четырех десятков, и все они были до краев переполнены инсектами. Сейчас, когда наиболее опасные и разумные из насекомых, к числу которых относился и Глава Семьи данного мира, начали медленно налаживать мостики взаимного общения между своими Семьями и немногими свободными поселениями логриан, ситуация, по мнению Лоита, стала слишком взрывоопасной, чтобы по-прежнему презрительно почивать на лаврах.
Если насекомым удастся с помощью двухголовых умников создать новые производства для серийной постройки космических кораблей, то скоплению Сетторена угрожает новая война, страшная и кровопролитная, исход которой не взялся бы прогнозировать ни один аналитик.
Лоит собирался на корню пресечь эту попытку, одновременно показав Кваргу, что значит тонкий расчет, помноженный на знание психологии противника.
Инсекты, обеспокоенные столь наглой посадкой корабля Бессмертных в их мире, все же не решались предпринять немедленные действия. Они явно ждали приказа свыше, окружив место посадки плотным кольцом.
Наконец, спустя небольшой промежуток времени, стена насекомых в одном месте раздалась в стороны, пропуская на оголенную, остекленевшую проплешину нескольких инсектов, которые шли в сопровождении вооруженной охраны.
Лоит повернулся в сторону прибывших и приложил руку ко лбу в миролюбивом и приветственном жесте.
Общение с насекомыми никогда не вызывало затруднений у представителей иных рас. Природный дар телепатии, развившийся у инсектов в процессе эволюции, делал их универсальными переводчиками, – нужно было всего лишь соблюдать некоторое хладнокровие, когда твои мысли раскрывались для одного из них. В таком общении крылась определенная опасность, но Лоит имел столь богатый опыт изощреннейшей лжи и так усердно тренировал свой мозг, что не беспокоился по данному поводу: инсект мог услышать только те мысли, которые он пожелает продемонстрировать ему. Другое дело застывший за его спиной Кварг, который
