революцию, не забывая, однако, подчеркнуть, что вот как раз их-то родственник был «колоссальным исключением из мира нравственно увечных явлений». Когда мысленно суммируешь все эти «исключения» становится непонятно, а кто же тогда пролил моря крови? Очень характерна, кстати, позиция Н. Сванидзе, выкраивающего из исторических фактов новый – черный – миф о революции. Забавно, но он сегодня делает то же самое, что делал его отец, руководя «Политиздатом». Только с обратным знаком. Это, конечно, его право, но, многократно усиленная телевидением, такая, явно субъективная, «клановая» точка зрения становится как бы государственной. И это плохо, нечестно. В общем, как пелось в советской песне: «И вновь продолжается бой!»
– Неотвратима ли, неизбежна была Октябрьская революция? Или революции вообще необходимая часть истории? Говорят, что большевики этой революцией разрушили «до основанья» то, что надо было беречь и охранять. Но кто это должен был делать? Катастрофа ли это была, которая могла и не случиться (если бы…), или жестокая необходимость изменить изжившие себя порядки в целом патриархальной страны?
– Большинство участников спора считают, что в той или иной форме социальный врыв был неизбежен, причем корни конфликта иной раз отодвигаются в глубины веков. Так, например, А. Салуцкий в своей выдающейся статье обращается аж к противостоянию «красных и черных сотен» в допетровской Руси. Есть и чисто конспирологические версии, самая упрощенная из которых – версия «опломбированного вагона». Но я предлагаю взглянуть на проблему несколько иначе. Мы с вами современники другой российской революции. Ее последствия как для страны, так и для мира мало чем уступают великому Октябрю. Я имею в виду крушение Советской модели и развал СССР. Давайте вспомним: хоть кто-то в семидесятые-восьмидесятые сомневался в том, что социализм накопил к тому времени множество недугов и что интенсивная терапия необходима? Никто. Даже члены Политбюро. Достаточно почитать протоколы заседаний этого коллективного, между прочим, органа. Они теперь опубликованы. А разве кто-то предполагал, что долгожданные перемены и реформы выльются в социальный хаос и геополитических крах? Никто или почти никто. Помню, как один умный партийный функционер, которому поручили побеседовать со мной, автором запрещенной рукописи «ЧП районного масштаба», глядя на меня грустными глазами, спросил: «Ну, напечатают вашу повесть. А что будет потом, вы задумывались?» Я растерялся, потому что не задумывался. Но предполагаю, не задумывался и Горбачев.
Мне кажется, если революция структурно созрела, она в той или иной форме произойдет. А вот какие тенденции возобладают – созидательные или разрушительные, зависит во многом от политического класса. Нам не повезло. Если Бог хочет наказать народ, то заставляет выбирать между Горбачевым и Ельциным.
– Кто-то из участников дискуссии в «ЛГ» говорил, что революция была народная. Значит ли это, что революционная
