люди с незапамятных времен замечали, что в жизни существуют силы и закономерности, неподвластные не только воле, но и пониманию. И дабы незнакомое надиндивидуальное психическое содержание не было таким ужасным, человечество испокон веков пытается его описать, придать ему тот или иной зримый образ. Именно этому побуждению мы обязаны появлением всех видов искусств – от устно пересказываемых былин и сказок древности до современной кинематографии. Все они используют метафоры для описания архетипических столкновений.
Современный человек продолжает оставаться мифотворцем в не меньшей степени, чем его предки из далеких времен. Мы вновь и вновь разыгрываем извечные сюжеты, основанные на архетипических сценариях. Могут меняться детали, декорации, состав действующих лиц, но сама фабула остается неизменной. Вспомним, например, странный брак чудака-профессора, изобретателя машины времени, и неверной красавицы из булгаковского «Ивана Васильевича». Он в точности повторяет сценарий супружеских отношений Гефеста и Афродиты – самого первого в мире изобретателя, хромого звероподобного кузнеца, и наипрекраснейшей из всех богинь, окруженной многочисленными любовниками, главный из которых – воинственный Арес. Из детства же мне вспоминается первая модница нашего двора, необыкновенная красотка Вика.
Слухи о ее любовных похождениях с молодыми лейтенантами вызывали соседское негодование, а брак с тщедушным, колченогим Колей, талантливым мастером, которому весь двор носил в починку магнитофоны, телевизоры и радиоприемники, – удивление и даже своего рода сочувствие. Так советские люди 1980-х годов, слыхом не слыхавшие ни о Гефесте, ни об Аресе, да навряд ли и о самой Афродите, в точности разыгрывали сценарий греческой «божественной трагикомедии», насчитывающей три тысячи лет.
Каждая человеческая душа является миниатюрной копией макрокосма со всеми богами и демонами, злодеями и героями, колдунами и волшебниками, когда-либо описанными человечеством. Никто не сможет воплотить в одной жизни и крошечной доли всего психического наследия мира, но каждый из нас имеет заранее отлитые формы, которые при определенном стечении обстоятельств заполняются нашей жизненной энергией – либидо, – и тогда мы превращаемся из авторов собственной судьбы в актеров, проигрывающих одни и те же извечные пьесы. И чем талантливее наша игра и громче овации, тем больше мы поглощены архетипическим содержанием, а следовательно, тем меньше наша индивидуальность, тем меньше в нас самих себя. К слову, на Руси актеров хоронили за пределами кладбища наряду с самоубийцами. Языческая традиция объясняла это тем, что лицедей на сцене живет чужой жизнью, а стало быть, отказывается от собственной, что дарована Всевышним, и тем самым лишается души.
Может сложиться впечатление, что раз уж на каждом шагу нас поджидают архетипические ловушки, то в мире, где все давно уже свершилось, человеческой уникальности вообще нет места. Тем не менее
