К слову, «мнение» в античной философии является антонимом достоверного знания и истины; это всего лишь то, что принимается на веру от других людей.
Юнг называет этот феномен Самостью, а путь к ней – индивидуацией, или «восамлением»: «Самость является нашей жизненной целью, так как она есть завершенное выражение этой роковой комбинации, которую мы называем индивидуальностью…3 [Самость есть] образ жизненной цели, независимый от желаний или страхов сознания…4 С таким же успехом ее можно назвать “богом в нас”5».
Создатель онтопсихологии А. Менегетти дает этому «базовому проекту природы, образующему человеческое существо»6 название Онто Ин-се (от лат. «бытие в себе») и объясняет его как энергетическое ядро, структурирующее психобиологическую сущность индивида. Самореализацией в таком случае является совпадение деятельности человека в историческом процессе с его природным Онто Ин-се. И чем больше это совпадение, тем эффективнее личность, тем более оптимальны ее решения в каких бы то ни было вопросах, тем она, в конце концов, счастливее, ведь тот, кто не обманывает себя, не ведает ни страха, ни тоски.
Индивидуальное и уникальное никогда не является нормой. Поэтому самостановление, вне всякого сомнения, предполагает определенное противопоставление личности социальным традициям и порядкам, не имеющим абсолютной ценности. Человек посредством возрастающего самосознания все меньше доверяет безусловным общественным доктринам. Он руководствуется собственным разумением и чутьем в вопросах о том, стоит ли «игра свеч», а «овчинка выделки», является ли наилучшим выбором и пределом возможностей для него та самая «синица в руках» и действительно ли он «сгодится только там, где родился».
В то же время чрезвычайно важно осознавать, что индивидуация ни в коем случае не приравнивается к эгоцентричности и индивидуализму. Ее задача – не отгородиться от мира, а собрать для человека целый мир. Юнг неоднократно подчеркивает в своих трудах, что наилучшее состояние – это сохранение личностной целостности при одновременном поддержании связи с коллективом, так как «нет возможности индивидуации на вершине Эвереста, где тебя наверняка никто не побеспокоит»7. Понимание и принятие коллективной нормы индивиду все же необходимы. Даже если для воплощения собственной уникальности он избирает особые тропы, ему нужны ориентиры для установления плодотворных и взаимообогащающих отношений с другими.
Наиболее продуктивным и жизнеспособным может считаться то общество, где сохраняются коллективные ценности при возможно большей свободе и самодостаточности отдельной личности. Как ни прискорбно, это утопия. Большинство людей на всю жизнь увязают в процессе снискания своего заветного «не хуже, чем у всех». А снаружи («у всех») так много всего, что заглянуть внутрь не остается ни сил, ни времени, – путь белки в колесе бесконечен, там нет иного финиша, кроме физической смерти.
Но,
