rel="nofollow" href="#n_331" type="note">[331], – быть двум нашим аманатам в Ахалцихе? Коль же скоро нарушится мир между двумя государями, то тогда мы тех людей вывесть оттуда можем. А если б и остались они в их руках, весьма легко можно для службы и верности ее величеству их там оставить».
Тем временем Сулейман-паша старался изо всех сил примириться с Ираклием и добиться выдачи аманатов. Паша выслал за посланными конвой и принял их весьма ласково[332]. Имея наказ выведать истинные намерения Сулеймана, князья Орбелиани и Цицианов не разубеждали пашу в намерении царя выдать аманатов, и Сулейман сообщил Порте о возможности отклонить Ираклия от союза с Россией. Из Константинополя тотчас же был отправлен с большими подарками капиджи-баша с поручением вместе с Сулейманом заключить договор с царем Ираклием.
Достичь этого было не так легко. Ираклий знал вероломство турецкого правительства, жестокость в обращении с христианскими подданными и, наконец, непрочность своего царствования, если перейдет под покровительство Турции. Царь знал, что Сулейман его непримиримый враг, и союзные отношения с ним не могут быть искренни. Если некоторые грузины и искали сближения с турками, то все они принадлежали к партии царицы Дарьи. Мечтая разделить Грузию между всеми сыновьями Ираклия, царица знала, что наследник, ее пасынок, царевич Георгий не допустит этого, тем более что русское правительство уже высказалось против подобного раздробления, чреватого междоусобицами. Царица Дарья имела многих приверженцев среди князей, наследственно пользовавшихся государственными должностями и опасавшихся потерять их при русском влиянии. Опираясь на довольно сильную партию и пользуясь огромным влиянием на Ираклия, Дарья не сумела, однако, достичь желаемых результатов, хотя и содействовала временному сближению своего мужа с Сулейманом.
Во второй половине февраля в Ахалцихе был получен фирман о скором разрыве с Россией и с уведомлением, что 52 000 турецких войск будут двинуты к Арпачаю. Назначив Сулеймана сераскиром, Порта требовала от него заготовки провианта и всего необходимого для войск. Сообщая об этом грузинским посланным, Сулейман уверял, что желает сохранить мирные отношения, и приглашал на свидание или самого Ираклия, или его старшего сына Георгия[333]. «Пусть государи, – писал при этом Сулейман царице Дарье[334], – делают то, что они намерены; мы же должны стараться о пользе наших владений. Семь или восемь царей (?) имели прибежность к России, но без успеха. Теперь увидим, могу ли я пред другими сделать более пользы брату моему царю и его детям».
При содействии капиджи-баши и стараниях Сулеймана был заключен договор, по которому царь обязался выдать аманатов, а паша под клятвой обещал не предпринимать ничего против Грузии и выслать лезгин из своих владений. «Итак, мир совершенно утвержден, – писали посланные Ираклию, – и лезгины высланы».
Через несколько дней в Ахалцих прибыли представители ханов Шушинского, Хойского и Аварского. Они единогласно просили пашу не заключать никаких
Рапорт Бурнашева от 3 января 1787 г. Там же, папка 59.
Донесение посланных Ираклию 25 февраля. Госуд. арх. XXIII, п. 58.
В письме от 28 февраля 1787 г. Там же.
