писал он, – соберите всех дагестанцев и готовьтесь перемерзнуть в снегу между гор, буде стоять устрашитесь. Не обманете вы меня другой раз, истреблю вас с лица земли, и не увидите вы своих селений; пойду с пламенем по вашему обычаю, и хотя русские не привыкли жечь, но спалю все то, что не займу войсками, и водворюсь навеки в вашей земле. Знайте, что, писав сие письмо к вам, неблагодарным, кровь моя кипит, как вода в котле, члены все дрожат от ярости. Не генерала я к вам пошлю с войсками, а сам пойду, землю вашей области покрою кровью вашею, и она покраснеет, но вы яко зайцы уйдете в ущелья, и там вас достану, и буде не от меча, то от стужи пооколеете».
То же или почти то же князь Цицианов писал и белоканцам. Но как те, так и другие были глухи к требованиям нашим. Письма оставались без исполнения, дань не вносилась, и лезгины по-прежнему вторгались и делали набеги.
21 октября лезгины в числе до 10 000, под начальством Сурхай-хана, владельца Казикумухского, и аварского старшины Али-сканда, переправились чрез реку Алазань у деревни Могало[179]. 22-го числа, в 3 часа ночи, многочисленными толпами они напали на генерал-майора Гулякова, стоявшего лагерем при урочище Пейкаро с отрядом из Кабардинского полка и гренадерского батальона Тифлисского мушкетерского полка. Предуведомленный казачьими пикетами о движении неприятеля, генерал-майор Гуляков едва только успел построить боевой порядок, как лезгины с криком бросились со всех сторон на наше каре.
Открыв артиллерийский огонь, войска наши стояли, не трогаясь с места. После часовой перестрелки лезгины стали отступать; темнота ночи не дозволяла их преследовать. С наступлением рассвета Гуляков разделил свой отряд на две части: один батальон Кабардинского мушкетерского полка и 200 человек стрелков отправил под начальством майора Сабастиани, а с остальными пошел сам преследовать хищников по двум разным направлениям, преимущественно к переправам через реку Алазань. Настигнутые лезгины спасались бегством, спешили переправиться скорее и где попало через реку Алазань, в которой вода от проливных дождей значительно возвысилась, и оттого тонули в глазах наших войск. Урон их простирался до 825 человек; с нашей же стороны убито и ранено 11 человек нижних чинов[180].
По получении сведений о том, что в рядах лезгин были войска аварского хана, считавшегося в подданстве России, князь Цицианов приказал остановить выдачу ему жалованья до тех пор, пока он не выдаст Алисканда. Аварский Ахмед-хан отказался выдать Алисканда, отговариваясь тем, что он отложился и не повинуется ему, клялся, что сам он предан России, и требовал, чтобы следуемое ему жалованье не было задерживаемо.
– Если вы, – говорил Ахмед-хан, – не любите вступления нашего в подданство России по примеру предков наших, не принявших ни подданства Турции, ни подданства Персии, а считавших себя независимыми королями в своих владениях, то известите нас об этом и выхлопочите фирман от высокого российского двора о том, что подданство
Рапорт князя Цицианова государю императору 30 октября, № 441. Московский арх. инспекторского департамента. См. также: Славянин, 1827, т. I, кн. 6.
Рапорт князя Цицианова государю императору 3 ноября 1803 г. Московский арх. инспекторского департамента. В награду за это дело князь Цицианов испрашивал георгиевские трубы храброму Кабардинскому полку, по месяцу не раздевавшемуся.
