а с другой – отрядом генерал-майора Клодта фон Юргенсбурга, стоявшего между Чардахлами и Шамхором, с тремя батальонами пехоты, одним казачьим полком и половиною батарейной роты[40]. Войска эти должны были защищать Шамшадыльский и Елисаветпольский округи. В Елисаветполе находились три роты Севастопольского полка, и гренадерская рота того же батальона поставлена в г. Нухе.
Далее, в Карабаге стоял генерал-майор Котляревский с шестью батальонами и казачьим полком[41]. В Баку и Дербенте находились особые гарнизонные батальоны, а в Дагестане, для защиты Кубинской провинции и Кюринской крепости, был особый отряд, под начальством генерал-майора Хатунцева[42]. Сверх того, в Баку находился еще Каспийский морской батальон, назначенный собственно для десанта, если бы представилась необходимость сделать высадку или воспрепятствовать персиянам строить в своих портах суда[43]. За этим наблюдала каспийская флотилия, суда которой были расположены: корабль «Гром» и корвет «Казань» у острова Capo; бриги «Ящерица» и «Змея» – у Ленкорани; люгер «Горностай» – у гиллянских берегов, а люгер «Щегол» и транспорт «Осетр» стояли на Бакинском рейде.
Из обзора расположения войск и очертания нашей границы видно, что положение генерал-майора Котляревского в Карабаге было самое затруднительное потому, что, куда персияне ни направили бы свои неприязненные действия, они не могли миновать Карабага. Сознавая свое аванпостное положение, Котляревский настолько зорко следил за неприятелем, что большая часть воззваний, посылаемых персиянами в наши мусульманские провинции, попадались в его руки. В конце мая и начале июня деятельность персидского правительства в этом отношении была весьма плодовита, и прокламации в огромном числе распространялись между населением.
«Прежде сего, – писал Баба-хан в своем фирмане[44], – высокостепенный Мехти-Кули-хан Джеванширский (Карабагский), вследствие различных причин, держал себя в отдалении от царской нашей службы и, будучи испуган, дичился нас. Теперь он, признав наши монаршие милости и благосклонность капиталом своей надежды и упования, изъявляет готовность оказывать нам заслуги и повиновение и обещает искоренить, истребить, пленить и изгнать русских гяуров из Карабага.
Вследствие чего мы по монаршему нашему благоволению, забывая прежнее его отчуждение, удостаиваем его монаршей нашей благосклонности и желаем, что если он начнет враждебные действия против русских и успеет выполнить возложенные на него поручения и очистить Карабаг от гадости русских, то обещаем, согласно собственному его желанию, утвердить его в карабахском владении без малейшего вмешательства посторонних и приказать, чтобы, рассеянные по Азербайджану и прочим местам, разные семейства карабагские были опять возвращены в Карабаг и там водворены».
Мехти-Кули-хан представил этот фирман генералу Котляревскому, чтобы он, «по прочтении, узнал его содержание». Такая же точно участь постигала
Два батальона Херсонского гренадерского полка, один батальон Тифлисского и донской казачий Извалова полк.
Девять рот Грузинского гренадерского полка, 17-й егерский полк.
Троицкий мушкетерский полк, батальон Севастопольского полка, казачий Сысоева полк и гарнизонные батальоны: Бакинский и Дербентский.
Письмо маркиза Паулуччи Ртищеву, 20 марта 1812 г., № 398.
Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 698.
