С необыкновенным упорством он делал это изо дня в день, напрочь отвергая все разумные разговоры, как будто предлагая ему изменить образ жизни, ты покушался на что-то самое существенное в его личности, лишал его возможности самовыражения. Будто беря на себя эти мазохические страдания, он выполнял какой-то священный долг, спасал себя и окружающих. Так это и продолжалось неделями, до конца командировки: одалживание денег, блевание, головная боль. От природы он обладал отменным здоровьем (сибиряк!). Через несколько лет это были уже руины. (А был он не без задатков. Когда нам было по 20, мы много переписывались. Помню, ему очень понравился афоризм, который я откуда-то выписал: миру не хватает не силы, а воли.) Для превращения нации в руины нужны большие сроки, в этом и вся разница.
Ну а теперь к конкретным вопросам. Что делать? Мне трудно что-либо советовать тебе. Единственно, что будь осторожен и действуй по обстоятельствам. Никакой бравады. Жертвы не нужны. Не бери на себя больше, чем можешь сделать. По-прежнему настаиваю: всё должно быть рассредоточено, пусть каждый заинтересованный сам ищет возможности пересылки. Никогда, никому, ничего не обещай (и мне, в том числе. Я знал, что связь прекратится в июне, но ведь и ты знал). Категорически отказывайся от просьб со стороны: здесь дармоедам легче всего подложить нам свинью. Я посылал листочки в Вену. Потом позвонил какой-то тип из Зап. Германии, сказал, что получил их и потребовал, чтобы я ему назвал людей, которые мне их послали (конечно, я их не назвал). По его словам эти записки – незначительная часть (и ему не нужная) тех вещей, стоящих целое состояние, которые он должен был получить от кого-то, кому он доверил их и кто его надул и т. д. и т. п. Подобных историй ещё не хватало. Кажется, с этим же связана и пропажа во второй раз Хр. Хр. Сп. [храма Христа Спасителя]?
Не совсем понимаю, зачем надо разделять цв. фильмы? Кто может ими воспользоваться, если заполучит? Кто будет печатать цв. репродукции С.-Ам.? Вообще, при создавшихся условиях поменьше технической работы, побольше творческой. Из четырёх номеров можно составить представление о характере журнала, линиях его развития и целях (цель-то, в общем, одна – спасение культуры). Все споры, разговоры, столкновения идей, малоизвестные факты, забытое из недавнего прошлого, размышления о прошлом, настоящем и будущем – всё это может быть темой для журнала. До сих пор от тебя шло всё в основном на рубрику «Мы ищем таланты». Это нужно, но не только это. Журнал должен быть интересен не только художникам. Договариваться о чём-то конкретном? О чём? Как? Всё равно результаты будут зависеть от десятка случайностей: что удалось снять, что написать, что переслать. Что мне постоянно нужно – информация об официальном искусстве, фотографии новой архитектуры, каталоги новых выставок. Размышления художников об искусстве – здесь может быть кто угодно: Н. Жилинская, М. Романовская – любой художник, написавший что-то интересное. Нашёл ли ты автора «Варианты отражений»? Знаком ли ты с письмом Глезера в одиннадцатом номере «Третьей
