забросив руки за голову.
– Его изловим, другие явятся. Тут, братец, Олеговых дружков немало! Если бы в одном Бояне дело было!
– Тем паче, Лашин сия нам пригодится! – воскликнул Игоревич. – Останется Олеговым доброхотам токмо локти кусать! Такое дело!
– Ты потише говори. Услыхать могут. Многие тут, и Лашин сама, и отец её в том числе, мову русскую понимают, – предостерёг его Володарь. – Спать давай! Утро вечера мудренее!
…Спустя седьмицу князья воротились с щедрыми дарами в Тмутаракань. Любуясь дорогой саблей в чеканных ножнах – подарком Идара, Володарь тем не менее горцам до конца не верил. Не то чтобы они были ему враждебны, но случись с ними рядом какой Боян или тайный лазутчик из Киева, неведомо было, на чью они встанут сторону. Игоревич был прав. Женитьба его могла решить многое.
Глава 14
Гонцы скакали по широкому шляху, белая пыль, поднимаемая копытами резвых коней, взметалась ввысь и клубилась в жарком воздухе. Спешили по своим делам торговые люди, русские и иноземные гости, скрипели телеги, возы с товарами. Обозы сбивались в кучу у мостов, слышались громкая брань, крики. Оборуженные копьями ратные требовали проездное и провозное мыто. Возле берега Луги, внизу паслись тучные коровы.
Лето стояло в разгаре, становилось жарко. Князь Ярополк, ещё раз глянув из теремной башни на дорогу, круто поворотился и сбежал вниз, во двор. На ходу сорвал с плеч полотняную изукрашенную у ворота и подола узорами белую рубаху, кликнул челядина, велел окатить себя водой.
Долго с удовольствием отфыркивался, чувствуя, как по всему телу растекается приятная свежесть.
– Ещё! – потребовал князь, подставляясь под ледяные струи. Мышцы играли на сильных руках. Ладно скроен был Ярополк. Не одна жёнка невзначай засматривалась на крепкого, как дубок, «добра молодца». Любовалась сыном и мать его, Гертруда. Стояла у окна бабинца, глядела на него, вздыхала тихонько.
«Твёрдости духа бы тебе, Пётр – Ярополк. Не позволял бы братии своей ковы плести! Не благоволил бы изгоям! Не пивал бы медов излиха!» – сокрушалась вдовая княгиня.
Сколько раз говорила ему, да всё одно – отмахивается от неё Ярополк, как от мухи надоедливой.
Вот ныне опять пригрел у себя в волости Рюрика с Васильком, велел кормить их со своего стола в Перемышле, обещал подумать об их будущем, хочет отдать им во владение один добрый городок близ истоков Буга – Свиноград.
«Свои чада растут! О них бы подумал лучше!» – Гертруда недовольно хмыкнула.
Хоть и жара стояла, не снимала княгиня чёрного вдовьего платья. Ходила в убрусе, в долгой свите, словно монахиня, часы проводила в молитве перед распятием в домовом костёле. Молилась о сыне своём, обращалась с горячими просьбами о заступничестве к Богу, Богоматери и святому Петру.
«Усмири недругов его, внуши ему твёрдую надежду, истинные чувства, совершенную любовь. Освободи его от
