нас посещает новь.То вечное, что движет мирозданьем,
Зовётся просто и смешно – любовь.
А что душа? Выгуливаем тело,
Ведь финиш, вроде бы, ещё далёк.
Вершим ненужное, пустое дело.
В дела нас любопытства бес завлёк.
Бежим, спешим. Куда? Зачем? – не зная.
Но, впрочем, будем делать так до пор,
Когда доска дубово-гробовая
Поставит точку, завершая спор.
Но коль пока мы живы и упруги,
Коль вжились в трепетанья пестроту,
Коль с нами зодиаковы зверюги
Сцепившись, улетают в пустоту.
То интересна жизнь: вкус, звук её и краски.
Пульсирует пока души оплот
И, не желая с Вельзевулом пляски,
На Ноев лезем, задыхаясь, плот.
«Лист лениво скользит по уснувшей воде…»
Лист лениво скользит по уснувшей воде,
Жёлтой каплей вписавшийся в гладь.
Всё спокойно, дремотно: ни звука нигде,
Очарованный сон – благодать.
Высоко в небесах проплывает журавль,
В дымке золота крон – алтари.
Всё казалось – плывет долгожданный корабль
Цвета ало-пурпурной зари.
Как милы эти сказки из девичьих грёз
И чисты, как зимой облака.
Только жизнь не даёт нам поверить всерьёз,
Извратив, обманув, оболгав.
Этой сказке сто лет, и скажу я сейчас:
Мило всё и красиво, но, Грин,
О прекрасной Ассоль, о любви ложен сказ,
Алый парус, как воздух, незрим.
«Белёсый снег избороздили тени…»
Белёсый снег избороздили тени,
То чёткие, то видные едва,
Два дерева стоят в нём по колени,
Как два седых языческих волхва.
О, чародеи! верящие в диво.
Они зовут весеннее тепло,
Но падают неслышно и тоскливо
Снежинки на замёрзшее стекло.
Царица льда, опять твои метели
Живое заставляют замерзать:
Саванный пух, где кроны зеленели
И простиралась водяная гладь.
Голубизна, сгущаясь и темнея,
Равнину перекрашивает в синь.
Два дерева в безмолвии томленья
И холода, что неразлучен с ним.
«На полях гуляет ветер –…»
На полях гуляет ветер –
Необузданный конёк.
Синий полдень далью светел,
Холодам конец далёк.
Мятно пахнет от сермяги,
На дворе – унылый пёс.
Под окном поют бродяги,
Кто в мученьях правду нёс.
Для людей они как травка,
Обречённая на корм,
И церквушки малой главка
Предвещает новый шторм.
Снова виден лик пречистый
Под заснеженным стожком.
Мчится колесница, мчится
С новоявленным божком.
Посвящение Сергею Есенину
«О, Сергей! Мне близок, стал до боли…»
О,
