жарко, чтобы позволить ей разгуливать. – Болан кивает на пакетик. – Это легкий выход. Мы ведь не хотим тяжелого? Я знаю и тяжелый, Мэл, и он будет тяжелым для всех.
Мэллори переводит взгляд с пакетика на Болана, и в глазах ее блестит сталь.
– Кто велит это сделать? Ты? Или они?
Болан отвечает бесстрастным взглядом.
– Это все равно.
– Нет, не все равно.
– Все равно. Потому что, если это так или иначе случится, несущественно, кто отдал приказ.
Мэллори немного бледнеет, но стали во взгляде все больше. Болана ее реакция забавляет и удивляет; правда, Мэл сама никого не убивала, но видела, как умирают люди. «Какая разница, – думает он, – кто выполнит само действие».
– Для кого они? – спрашивает она.
– Что «для кого»?
– Черепа. Я знаю, зачем был последний. Бога ради, его только сегодня похоронили. Так для кого будет этот? – Глаза у нее прозрачные. – И, если ты велишь мне опять ее послать, следующий?
Болан, все это время сидевший неподвижно, совсем застывает. А потом встает, обходит стол и садится рядом с ней. Он с разочарованием рассматривает ее из-под век. Они ведь не убийство обсуждают: речь о бизнесе, а Мэл ему препятствует.
Он со свистом втягивает воздух ноздрями и выдыхает. Потом выбрасывает тяжелые лапы боксера, хватает Мэллори за виски. Мэллори вскрикивает, отталкивает его, но Болан очень силен и этот танец разучил слишком хорошо.
Он притягивает ее к себе так близко, что дышит прямо в лицо.
– Ты будешь делать дело? – выдыхает он. – А? Лучше сделай его, девочка, до хрена лучше будет. Потому что, хоть ты мне и нужна, и вправду нужна, работа тебе досталась легкая. Я же не прошу всадить в нее пулю или зарезать, а мог бы, и думаю, ты бы послушалась. Я просто прошу дать ей дозу. И ты дашь ей дозу, Мэл. Потому что, как я уже сказал, тяжелый способ тяжел для всех, но тяжелей всего для тебя.
Мэллори стонет, визжит и отбивается, но Болану известно, что внизу никто не услышит.
– Что скажешь? – пыхтит он. – Что скажешь, Мэл? Что скажешь, дрянь?
И он замолкает. И она замирает неподвижно.
На его столе разгорается белый огонек. Оба смотрят, окаменев. Потом переглядываются, не зная, что делать.
У Болана дергаются губы. Отпихнув Мэллори, он встает.
– Сиди, где сидишь, – приказывает он.
Мэллори хохочет и с ухмылкой смотрит на него.
– Стоит им свистнуть, бегом бежишь, да?
Болан замахивается на нее, и она, съежившись, вскидывает руки. Но Болан опускает кулак, поправляет воротничок.
– Сиди, где сидишь, дрянь, – повторяет он и, сделав два шага, открывает дверь стенного шкафа.
За дверью низкий темный проход с пенопластовой звуконепроницаемой обшивкой. Единственная лампочка без абажура свисает на проводе с потолка в дальнем конце. Эта лампочка горит всегда. Болан меняет ее каждые две недели.
Под лампой очень странное сооружение. Оно установлено на маленьком железном
