брови и улыбнулся.
– Ваша помощница, кажется, недовольна, – пошутил журналист.
Камера переместилась на Аврору, лицо которой тут же приняло бесстрастное выражение.
– Но я жду ответа на свой вопрос, – не отставал Бурден.
В студии повисла тишина. ЖБМ повернулся к партийному кандидату – тот смотрел на него не отрываясь, с полным сознанием того, что, пригласив владельца «Аркадии» в надежде на поддержку, совершил политическое самоубийство. ЖБМ отлично понял значение этого взгляда, но продолжал улыбаться – что еще ему оставалось делать?
– Откровенно говоря, – наконец произнес он, – не думаю, что это имеет смысл.
– В самом деле? – холодно спросил Жан-Жак Бурден.
В эту секунду твиттер передачи достиг точки кипения: две сотни сообщений в секунду.
– Вы уверены? – стоял на своем журналист, не обращая внимания на коллег, готовых растерзать его в прямом эфире: он увел у них из-под носа сенсацию.
– Хорошо, – решительно сказал ЖБМ. – На сегодня достаточно.
Он встал, пожал руки журналистам и официальному кандидату, протянувшему ему свою вялую ледяную ладонь. Провожая удалявшегося ЖБМ взглядом, последний не мог отделаться от ощущения, что смотрит в спину собственному убийце. Теперь он знал, как выглядит смерть – у нее долговязая фигура и волосы с проседью.
«Линкольн» затормозил на гравийной дорожке. Водитель Макс открыл двери, и ЖБМ с Авророй направились к дому. Из гостиной доносились звуки включенного телевизора. На плоском экране Франсуа Ларнье с вымученной убежденностью предлагал меры по снижению молодежной безработицы. Перечисляя их, он загибал пальцы – так делают дети, еще не научившиеся хорошо считать, – и хмурил брови, очевидно, полагая, что это придаст его выступлению солидности. Бланш приглушила звук и, не поворачиваясь к мужу, медленно захлопала в ладоши.
– Ты – следующий президент этой страны, – сказала она, – а я кое-что в этом понимаю. Мой отец тоже понимал. – Она потянулась к стоящему рядом подносу и взяла с него крохотное пирожное. – Домисиль Кавански звонила.
– Кто это? – спросил ЖБМ.
Бланш развернулась в белом кожаном кресле и улыбнулась насмешливо и в то же время смиренно.
– Домисиль Кавански, – еще раз повторила она.
Нежное имя в сочетании с резкой, как удар хлыста, фамилией, не сулило ничего хорошего. ЖБМ с Авророй переглянулись.
– Только не говорите мне, что она с вами не связывалась. Аврора?
– Да, – подтвердила помощница. – Она оставила мне пять сообщений.
– И вы ничего не сказали? – изумилась Бланш.
– Момент был неподходящий. Она считается номером первым в пиаре, – объяснила Аврора, обращаясь к ЖБМ.
– Перезвони ей сейчас же, – сказала Бланш.
– И
